За ужином Реймон и Регина выпили бутылку вина, а потом открыли и вторую, чего обычно не делали. Они много говорили о смерти приятеля своего сына, и в какой-то момент Регина всплакнула, не только жалея Асу и его родителей, с которыми она была не очень близко знакома, но и жалея саму себя, потому что представила, каким бы страшным и сокрушительным ударом была бы для нее подобная потеря.
— Бог накажет меня за эгоизм, — сказала Регина, вытирая слезы с лица и смущенно улыбаясь. — Вот чего я боюсь.
— Это совершенно естественное чувство, — ответил Реймон, так и не сказав ей, что сам постоянно испытывает страх за своих детей.
В постели они целовали и обнимали друг друга, но не делали попытки заняться любовью. Для Джуза страстный поцелуй всегда был прелюдией к чему-то большему, но только не в эту ночь.
— Бог плачет, — сказал Реймон.
— Что?
— Так сказал Терранс Джонсон. Мы стояли на заднем дворе, когда пошел дождь. Представляешь?
— Вполне естественно, что он подумал о Боге.
— Мне кажется, когда твой ребенок умирает таким образом, ты или полностью утрачиваешь веру, или в гневе отворачиваешься от него.
— Терранс теперь будет чаще обращаться к Богу, и вера его только укрепится. Вот что такое настоящая вера.
— Ты говоришь, как Ронда.
— Мы, черные женщины, довольно религиозны.
— Регина…
— Что?
— Ты знаешь, Аса, его имя… оно пишется и читается одинаково вперед и назад. Это палиндром.
— Ну да.
— Ты ведь тогда уже служила в полиции, когда в Саут-Исте случились убийства подростков.
— Я тогда еще была стажером. Но да, я помню.
— Тех детей тоже нашли в общественном саду. Все они были застрелены в голову.
— Думаешь, здесь есть связь?
— Об этом надо подумать на свежую голову. Думаю пойти завтра в архив.
— Это завтра. А сейчас не думай об этом.
Через некоторое время Реймон сказал:
— Диего вроде бы в порядке. Он никогда этого не забудет, но справляется с чувствами неплохо.
— У него вообще был тяжелый день сегодня. Они снова отправили его домой.
— Из-за того, что он смеялся во время пожарных учений. Интересно, сколько смеялось белых ребят.
— Ладно, Джуз, не позволяй себе ожесточаться против белых.
— Пропади она пропадом, эта школа, — в сердцах проворчал Реймон. — Я еще разберусь с этим дерьмом.
— Полегче, солдат, — прошептала Регина, отводя прядь волос с его лба и целуя его за ухом. — Сейчас разволнуешься и не сможешь заснуть.
Они обняли друг друга, и она почувствовала, как выровнялось его дыхание. Держа ее в объятиях, вдыхая ее неповторимый запах и ощущая мягкую кожу ее щеки, Реймон понимал, почему он женат именно на этой женщине. Потому что такого у него не будет ни с кем.
