Он сделал паузу и огладил свои ликующие щечки свободной от микрофона рукой.
— Рождение искусства всегда вызывает потрясение, — объявил он. — Когда первобытный охотник впервые нарисовал на стене пещеры бизона, держу пари, соплеменники его схватились за копья и каменные топоры. Они увидели дичь. До них не сразу дошло, что перед ними не настоящий бизон, а всего-навсего его изображение.
На лицах присутствующих специалистов обозначился скепсис.
— Или возьмем литературу, — поспешно предложил изобретатель. — До сих пор есть люди, убежденные в том, что все написанное соответствует действительности. Когда Стивенсон опубликовал свой «Остров сокровищ» с приложенной к нему картой, вспомните, сколько народу кинулось на поиски клада! Но таких благодарных читателей, увы, все меньше и меньше...
— А нельзя поближе к теме? — брюзгливо и, кажется, не слишком трезво спросили из зала.
— Можно, — благосклонно глядя на спросившего, отозвался самородок. — Как только что сказала любезнейшая Марго Архиповна... — Улыбчивое младенческое личико обернулось к директорше, — ...все мы участвуем сейчас в поворотном моменте истории. На ваших глазах рождается новый кинематограф. Вот...
Последовал широкий жест, и все вновь оглядели с сомнением металлическую, грубо сваренную раму с произрастающими из нее проводами.
— Когда в 1896-м году братья Огюст и Луи Люмьер представили вниманию публики один из первых в мире фильмов продолжительностью всего сорок девять секунд и называвшийся «Прибытие поезда»...
— «Прибытие поезда на вокзал Ла Сиота», — уточнила въедливая старушенция в мини-юбке.
— Да-да, конечно... — воссиял изобретатель. — Спасибо. «Прибытие поезда на вокзал Ла Сиота». Так вот... Стоило на экране возникнуть надвигающемуся паровозу, как люди в панике побежали из зала, чтобы не угодить под колеса (вспомним первобытных охотников, схватившихся за топоры при виде нарисованного бизона). Это было начало и в то же время вершина кинематографического искусства. Почему вершина? Да потому, что с тех пор зрители ни разу не ощутили себя непосредственными участниками того, что происходит на экране. Что бы оттуда ни надвигалось: космический корабль, Годзилла, вампир с клыками — мы в лучшем случае вздрогнем, но бежать сломя голову... Нет! Нынешнюю публику ничем уже не проймешь.
Изобретатель сместился к правому трапу и нежно огладил тумбообразный пульт. Доверчиво распахнутые глаза самородка дышали блаженством неведения. Если такой и разрушит мир, то сделает это не по злобе, а из любопытства, что гораздо хуже.
