Они все хотят извлечь из меня пользу, подумалось ему, а я уже пережил собственную полезность – и эта мысль пронизала его, словно сноп солнечных лучей. Он все еще думал, что может что-нибудь сделать. Ничего он не может.
Тоже своего рода свобода.
Неудивительно, что они с Метоем поняли друг друга сразу и без единого слова.
К двери подошел задьйо Тэма, чтобы сопроводить его вниз. Снова в «собачью» комнату. Всех с замашками вождей влекла к себе эта комната, ее мрачная мужественность. На сей раз в комнате оказалось всего пятеро – Метой, двое генералов и двое в ранге рега. Над всеми доминировал Банаркамье. С расспросами он покончил и теперь был настроен распоряжаться.
– Мы отбываем завтра, – заявил он Эсдану. – Вы вместе с нами. Мы получим доступ в голосеть Освобождения. Вы будете говорить от нашего имени. Вы скажете правительству легов, что Экумена знает, что они собираются применить запрещенное оружие, и предупредите их, что, если они это сделают, возмездие будет страшным.
У Эсдана кружилась голова от голода и бессонницы. Он стоял неподвижно – сесть ему не предложили, – уставясь в пол и вытянув руки по швам. Еле слышно он прошептал:
– Да, хозяин.
Банаркамье вздернул голову, глаза его сверкнули.
– Что вы сказали?
– Энна.
– Да кем вы себя возомнили?
– Военнопленным.
– Можете идти.
Эсдан вышел. Тэма последовал за ним, но не останавливал его и не направлял. Он пошел прямо на кухню, откуда слышалось громыхание сковородок, и сказал:
– Чойо, пожалуйста, дай мне поесть.
Съежившийся и трясущийся старик что-то бормотал, извинялся и сокрушался, но раздобыл немного фруктов и черствого хлеба. Эсдан сел за кухонный стол и жадно принялся за еду. Он предложил ее и Тэме, но тот чопорно отказался. Эсдан съел все до крошки. Покончив с едой, он прохромал из кухни к боковой двери, ведущей на большую террасу. Он надеялся встретить там Камзу, но никого из прислуги видно не было. Он сел на скамью возле балюстрады над длинным зеркальным прудом. Тэма рядышком нес караул.
– Вы сказали, что невольники в таком месте, если они не присоединились к Восстанию, просто вражеские пособники, – сказал Эсдан.
Тэма стоял недвижно, однако слушал.
– А вам не пришло в голову, что они просто не понимали, что творится? И сейчас еще не понимают? Это проклятое место, задьйо. Здесь свободу даже вообразить-то себе трудно.
Молодой человек некоторое время не отвечал из чувства протеста, но Эсдан все говорил и говорил, стараясь установить хоть какой-то контакт, хоть как-то пронять его. Внезапно что-то из сказанного им вышибло пробку.
