Но лишь оно воображенью мило
И в памяти моей весь мир затмило,
Что было близко – сделало чужим.
В закрытую со всех сторон долину
Предел, где я не так несчастлив буду,
Вдвоем с Амуром возвратился я.
Среди пустынных этих скал – повсюду,
Куда я взор задумчивый ни кину,
Передо мною ты, любовь моя.
CXVII
Когда б скала, замкнувшая долину,
Откуда та прозванье получила,
По прихоти природы обратила
На Рим лицо, а к Вавилону спину,
Все вздохи бы надежду и причину
Свою настигли там, где жить ей мило,
Быстрей по склону. Врозь летят. Но сила
В любом верна – и милой я не мину.
А там к ним благосклонны, – так сужу я.
Ведь ни один назад не прилетает,
Им с нею пребыванье – наслажденье.
Вся боль от глаз: чуть только рассветает,
Так, по красе мест отнятых горюя,
Мне слезы шлют, ногам – изнеможенье.
CXVIII
Вот и шестнадцатый свершился год,
Как я вздыхаю. Жить осталось мало,
Но кажется – и дня не миновало
С тех пор, как сердце мне печаль гнетет.
Мне вред на пользу, горечь – майский мед,
И я молю, чтоб жизнь возобладала
Над злой судьбою; но ужель сначала
Смежить Мадонне очи смерть придет!
Я нынче здесь, но прочь стремлюсь отсюда,
И рад, и не хочу сильней стремиться,
И снова я в плену былой тоски,
И слезы новые мои – не чудо,
Но знак, что я бессилен измениться,
Несметным переменам вопреки.
CXX
Узнав из ваших полных скорби строк
О том, как чтили вы меня, беднягу,
Я положил перед собой бумагу,
Спеша заверить вас, что, если б мог,
Давно бы умер я, но дайте срок
И я безропотно в могилу лягу,
При том что к смерти отношусь как к благу
И видел в двух шагах ее чертог,
Но повернул обратно, озадачен
Тем, что при входе не сумел прочесть,
Какой же день, какой мне час назначен.
Премного вам признателен за честь,
Но выбор ваш, поверьте, неудачен:
Достойнее гораздо люди есть.
CXII
Семнадцать лет, вращаясь, небосвод
Следит, как я безумствую напрасно.
Но вот гляжу в себя – и сердцу ясно,
Что в пламени уже заметен лед.
Сменить привычку – говорит народ
Трудней, чем шерсть! И пусть я сердцем гасну,
Привязанность в нем крепнет ежечасно,
И мрачной тенью плоть меня гнетет.
Когда же, видя, как бегут года,
Измученный, я разорву кольцо
Огня и муки – вырвусь ли из ада?
Придет ли день, желанный мне всегда,
И нежным станет строгое лицо,
И дивный взор ответит мне как надо.
СХХIII
Внезапную ту бледность, что за миг
Цветущие ланиты в снег одела,
Я уловил, и грудь похолодела,
И встречная покрыла бледность лик.
Иных любовь не требует улик.
Так жителям блаженного предела
Не нужно слов. Мир слеп; но без раздела
