Струей в верховьях оглушает Нил,
Как солнца не выдерживают взоры,
Так и с душою несогласный пыл,
Должно быть, убывает что ни день:
Горячему коню – помехой шпоры.
XLIX
По мере сил тебя предостеречь
Старался я от лжи высокопарной,
Я славу дал тебе, неблагодарный,
И сам теперь готов тебя отсечь.
Когда мне нужно из тебя извлечь
Мольбу к любимой, ты молчишь, коварный,
А если не молчишь, язык бездарный,
То, как во сне, твоя бессвязна речь.
И вы, мои мучители ночные,
Ну где ж вы, слезы? Нет чтобы излиться
Перед любимой, жалость пробудив.
И с вами, вздохи, не хочу мириться,
Затем что вы пред нею – как немые.
Лишь облик мой всегда красноречив.
LI
Когда б моим я солнцем был пригрет
Как Фессалия видела в смущенье
Спасающейся Дафны превращенье,
Так и мое узрел бы дольный свет.
Когда бы знал я, что надежды нет
На большее слиянье (о, мученье!),
Я твердым камнем стал бы в огорченье,
Бесчувственным для радостей и бед.
И, мрамором ли став, или алмазом,
Бросающим скупую жадность в дрожь,
Иль яшмою, ценимой так высоко,
Я скорбь мою, я все забыл бы разом
И не был бы с усталым старцем схож,
Гигантской тенью застившим Марокко.
LVI
Отсрочив милосердную отраду,
Слепою жаждой сердце поражая,
Мгновенья бередят мою досаду,
И речь моя вредит мне, как чужая.
Какая тень расти мешает саду,
Плодам обетованным угрожая?
Что там за зверь грозит в загоне стаду?
Кто не дает собрать мне урожая?
Подобным упованием строптивым
Амур меня казнит не без причины:
Надеяться больней нетерпеливым;
И нахожу совет я справедливым:
Пока не дожил смертный до кончины,
Не называйте смертного счастливым.
LVII
Мгновенья счастья на подъем ленивы,
Когда зовет их алчный зов тоски,
Но, чтоб уйти, мелькнув, – как тигр, легки.
Я сны ловить устал. Надежды лживы.
Скорей снега согреются, разливы
Морей иссохнут, невод рыбаки
В горах закинут, там, где две реки,
Евфрат и Тигр, влачат свои извивы
Из одного истока, Феб зайдет,
Чем я покой найду иль от врагини,
С которой ковы на меня кует
Амур, мой бог, дождуся благостыни.
И мед скупой – устам, огонь полыни
Изведавшим, – не сладок, поздний мед!
На первый дар, синьор мой, отдохнуть
Склоняйтесь вы щекой, от слез усталой,
И на Амура сердце как попало
Не тратьте, сколь суров он к вам ни будь.
Вторым вы прикрывайте слева грудь
От стрел его, которых здесь немало
И летом и зимою пролетало,
Один и тот же пролагая путь.
Чтоб утолить сердечные печали,
Из третьего травы вкушайте сок:
Он сладостен в конце, горчит вначале.
И – дерзости б вы тут не увидали!
Стигийский не страшит меня челнок,
