- Неужели нас вот так просто и сожгут? - я как-то до дикости спокойно ответил:
- Да. Вот так и сожгут.
И тогда до меня дошло, что так и будет. Они просто плеснут на нас бензин, а потом какой-нибудь новый Папа в мышинно-сером комбинезоне прикурит сигарету и кинет еще горящую спичку нам под ноги.
И тогда я заорал. Я начал биться пытаясь вырваться, но у меня ничего не получилось, и я замер, и кажется заплакал. А потом снова забился, когда пламя коснулось ног. И было больно, ужасно больно, но я почему-то опять не мог кричать, и только мычал что-то нечленораздельное.
А слепая Хельга вдруг сказала:
- Успокойся. Веди себя, как мужчина. Смотри.
Я посмотрел сквозь огонь туда, куда указывала ее рука, и увидел среди летящих хлопьев снега светловолосого паренька. Он махнул в нашу сторону рукой, улыбнулся и вдруг поднес к губам флейту и заиграл. И стало совершенно не больно, а наоборот, тихо и хорошо. И я мог всю жизнь простоять среди этого пламени и слушать его флейту. Но слепая взяла меня за руку и сказала:
- Это Мартин. Пойдем.
Пойдем, - ответил я. И мы пошли. Просто шагнули через костер и пошли. И рядом с нами шла незнакомая, босая девушка, ноги которой были покрыты множеством мелких порезов, но ее это кажется ничуть не смущало.
А тот, с флейтой, вдруг развернулся и пошел. И его никто не остановил. Его, кажется, вообще не замечали. А потом я понял, что и нас не замечают. Я оглянулся. Серое месиво лениво суетилось вокруг огромных столбов, подкидывая в огонь сучья и что-то крича, но на столбах никого не было. Ведь никто не хочет умирать вот так.
И потом, зачем вообще умирать, если можно просто идти и слушать, как незнакомый светловолосый паренек играет на флейте.
Примечание 1:
Прощай,
И если мы расстаемся навсегда,
То навсегда
Прощай
Байрон
