– Можно узнать, зачем это нужно? С этим заданием справился бы любой из моих лазутчиков. Тебе вовсе ни к чему рисковать.
– Любой из твоих лазутчиков не видел аквилонского принца и вряд ли сможет узнать его родителя, – возразил Блейри. – Я хочу убедиться, что у наших беглых воителей глаза не застланы страхом и действительно ли в Рабиры приехала людская легенда. Если это правда, то многое переменится, друг мой Хеллид, многое скоро переменится…
Им пришлось ждать почти до наступления вечера, когда на дороге появился передовой отряд людского воинства и устремился к распахнувшимся навстречу воротам крепости. Войско оказалось не так уж и велико, что-нибудь около пяти сотен клинков – в спешке удиравшим от берегов Алиманы рабирийцам враг показался в два-три раза грознее, чем это было на самом деле – но вкупе с гарнизоном форта, да по сравнению с домодельным рабирийским ополчением, сила получалась впечатляющая. Отряд возглавляли двое: долговязый жилистый пуантенец и рослый, могучего сложения мужчина с седой шевелюрой, восседавший на мощном вороном жеребце и облаченный в великолепный кольчужный доспех. Что ж, теперь сомнений не оставалось: то мог быть только Конан, Король-Лев, легендарный варвар с Полуночи, основатель новой династии аквилонских владык.
Двое гулей из своего укрытия видели все происходящее как на ладони, сами оставаясь притом незаметными для постороннего наблюдателя. Блейри, провожая взглядом гиганта в сверкающей броне, пошевелил губами – Хеллид, безмолвной тенью державшийся рядом с хозяином, услышал:
– Ты силен и отважен, киммериец. Но я знаю твое слабое место. Посмотрим, поможет ли тебе твоя сила, когда я нанесу удар.
