Гули на чем свет стоит костерили злокозненных людских магиков. Даже Блейри, не предвидевший подобного подвоха, растерял свою обычную невозмутимость. Он удивился бы еще более, если бы узнал, что первыми потерями обязан самым безобидным из всех обитателей форта – мэтру Кодрану с его книжниками. Среди содержимого торговых складов Токлау отыскался десяток ящиков с огненными забавами кхитайских мастеров, а пытливые умы ученой братии, обостренные опасностью, нашли весьма неожиданное применение хлопушкам и петардам. Таким образом, первоначальный замысел рабирийцев – воспользовавшись тем, что с наступлением ночи стражников на стенах потянет в сон, подобраться вплотную к башням и вскарабкаться на них, используя прихваченные веревки с крюками – потерпел неудачу. Люди понаставили настороженных ловушек везде, где только смогли дотянуться, и те честно выполняли свое предназначение.
Неожиданная помеха задержала, но не остановила гулей. Неуклюжесть и неповоротливость человеческого племени давно вошла у них в поговорку. К тому же воспоминание о краткой и яростной речи Князя на соборной площади Малийли было еще слишком свежо в их памяти, а ночная тьма, в которой гули видели столь же хорошо, что и при дневном свете, давала им определенное преимущество. Этим преимуществом, едва стало ясно, что нападение обнаружено, не замедлили воспользоваться рабирийские лучники. Надежно укрытые в листве и почти неуязвимые для стрел защитников Токлау, лесные стрелки всего несколькими залпами вынудили пуантенских арбалетчиков попрятаться за стеной – кто не успел пригнуться, свалился со стрелой в горле. Спустя мгновения на стены во множестве взлетели веревки с острыми крючьями, и в ход пошли мечи и ножи.
Тогда-то и выяснилось, что, насколько рабирийские лучники превосходят стрелков-людей, настолько в ближнем бою опытные рубаки из Пуантена сильнее необученных гульских ополченцев. Для форта вроде Токлау гарнизон, приведенный герцогом Просперо, был просто гигантским. Трех сотен мечников достало бы для обороны куда более крупного замка – ну, а если принять во внимание нехитрую военную истину, что наступающая армия обычно несет потери самое малое вдвое, а то и втрое тяжелее обороняющейся… Ночной штурм захлебнулся, не успев толком начаться. Спустя четверть колокола после того, как первая стрела пропела в ночном воздухе, немногие уцелевшие в скоротечной схватке гули пустились в беспорядочное бегство. Правда, почти всем, кто вовремя смекнул унести ноги, удалось добраться до спасительного леса. Пуантенцы не преследовали бегущих, и стрелки на галереях не смели поднять голову: прикрывая отход, лесные лучники обрушили на Токлау настоящий ливень точно разящих стрел.
