Подумал и о Копилине. Дочь - плоть от плоти и вот тебе - явился потребитель-людоед.
"Бедная девочка, что ей предстоит!" - зачем-то подумал и уснул.
Калуга все ещё дремала в талом снегу. Суббота. Всегда страшила патриархальность таких вот сонных городишек. Невымирающие динозавры. И транспорт этот - скотовозки. Отправился пешком. После сна не обнаружил заготовленных фраз и теперь нужно вновь конструировать ситуации.
"Копилину скажу, - думал, - здорово, зятек, - или лучше, - ну-ка, я на тебя посмотрю, налетчик-похититель. Обниму, и всем станет теплее. Или так: а, вот ты каков! - Нет, больно унизительно. Тогда стандартное: рад познакомиться. А на Ленку обижусь. В самом деле, деньги посылаю, люблю, все такое, и никакого откровения. Кузьме, если он лежит или сидит и не встает, надо как можно веселее: полежи, полежи, полодырничай, старина. Завидую, мол."
Вспомнилось, как купались, как нырял Кузьма, и засентиментальничал. Вот он, друг-Кузьма, молодой, с чистым взглядом, лежит беспомощный, куда все ушло, и зачем-то были так невнимательны друг к другу. Достал платок, отсморкался, подумал: "Поживу подле, пообщаемся, все наверстаем, хорошо бы и поселиться вдвоем или к себе его взять, ну её, Светлану Петровну!"
Ускорил шаг, заметив, что какой-то детинушка неотступно вышагивает рядом. То вперед забежит, то сбоку на расстоянии. Одет прилично, но больно здоров, сила так и прет, пигмеем себя чувствуешь. "Че это он среди бела дня, крокодил калужский!" Остановился. Здоровяк потоптался впереди и вернулся.
- Простите меня, вы не Леонид Строев? - и показалось, что от его голоса и лица исходит запах парного молока.
- А что, собственно?
- Собственно, я знаком с вашей дочерью и могу вас проводить. Я спортсмен и глубоко почитаю ваш талант,
- Как там моя Леночка?
- Имеет успех, - сказал и поперхнулся спортсмен. - Она очень образованна и здесь на вечеринках у некоей Зинаиды-романистки проявляла свой критический дар.
Спортсмен смотрел голубыми глазами и вздыхал от переполнивших его чувств.
- Простите, Леонид Павлович, я, может быть, не скромен, но говорят, вы напрочь расстались с творчеством. Неужели правда?! Леонид Павлович, рубаните только мне, как есть, а я уж никому!
"Еще бы "истинный крест" добавил", - и вспомнил востренького корреспондента, ставшего теперь ведущим литературным обозревателем.
Объяснил:
- Нужно вовремя сойти со сцены, чтобы не портить действительно стоящее.
- Я же им говорил! А властьимеющий утверждал, что вас зажали.
