Этот накал влияет и на Леночку. Она запинается, краснеет, она все чаще оказывается в немом тупике перед его разумными доводами. Она так забавно разгневана (лапочка, крошечка, умница), она готова расплакаться, она ненавидит этот розовый улыбающийся рот, это пошлое монолитное мировоззрение, которое готово извратить, исказить, обесславить любую благородную идею; она готова убить, лишь бы так мерзко не надругивались над святым и над её Копилиным, волоска которого эта "жизнелюбивая" плоть не стоит.
Алексей пытался угомонить, но она уже была не внушаема. Эмоции залили её отчаявшееся сознание. Не доказать и уйти поверженной означало для неё гибель, это был этап, "или-или", назавтра она не смогла бы жить, когда наконец нашла то, что казалось ей по-настоящему высоким и чистым, обретя того, чей мир стал её жизнью и смертью, их будущим, смыслом появления на свет, после всех этих горьких разочарований, ошибок, идейной мути, презрений к себе - она вот сейчас на вершине убежденности и счастья должна поставить под сомнение (что для неё значило последний крах) душу и значение Копилина - да чтобы она вот так вот сдалась, да перед кем, да кем тогда она станет, да чтобы так просто расстаться с жизнью - нет! - никогда!
И тогда она всем своим дрожащим существом в ослепительном озарении прочувствовала это скрытое, этот тайный изъян, то, что ещё не оформилось в ней в понятиях, но было ясно уже без слов, когда она погибала, запинаясь и глупея в своих же глазах от гнева, она вдруг поняла, как она победит этого Веню; она прошла сквозь него молниеносным зарядом и ей, как день, стало ясно, к чему весь этот задор, к чему вся эта монументальная защита безразличных ему на деле философских крепостей.
Она даже привстала на цыпочки, краснея в своем праведном гневе и выпалила неожиданно для всех на какой-то торжествующей ноте:
- Хочешь, я докажу тебе, что ты никто?
Венны глаза вспыхнули и тут же померкли.
- Тебе не идея важна, - звонко сказала она, - у тебя не может быть идей, потому что натура у тебя низкая и вся в тесном ящике! И не воспринимает она ничего, то заставило бы тебя преодолевать её низменность.
Нет, Веня не обиделся. В споре с ним она не раз позволяла себе подобные выпады. Он и не считал их оскорбительными, ведь весь этот спор и игра были для него не более, чем свободное времяпрепровождение, и не самое лучшее к тому же.
Веня потянулся в обшарпанном кресле:
- Рад был бы познакомиться с вещественными доказательствами.
