Несколько дней мой телефон молчал, ни Гмюнд, ни Загир не давали о себе знать, и даже Олеярж не звонил. Непрерывно моросило, небо было затянуто тучами, и в окнах дома напротив постоянно горел свет. Тогда в церкви я простудился и потому лежал теперь в своей комнатке и на улицу не выходил. Горло у меня болело, из носу текло, в ушах стоял шум. Я читал при свете настольной лампы. Пытаясь с головой окунуться в труды Пекаржа[24] о гуситском движении, отыскал главу о бесчинствах, сотворенных Желивским[25] в Новом Городе. По спине у меня бегали мурашки — то ли от чтения, то ли от температуры.
Ноябрьский дождь все не прекращался, без зонтика нельзя было выскочить даже в магазин, не то что добраться до Дяблицкой рощи. Зонта у меня не было.
Мой макинтош киносыщика себя не оправдал, промокал он моментально.
Я попытался удвоить заботу о моих экзотических растениях, но те жили своей жизнью, и ничего, кроме регулярной поливки, им от меня не требовалось. Только виноградная лоза вела себя не так, как прежде. В последние дни стебелек пожелтел и больше уже не обвивался вокруг деревянной палочки, а лежал на земле, подобный трупику младенца. Листочки свернулись в трубочки, и на них появились белые пятна. Я решил, что виноград уже не жилец, но выбрасывать его не захотел — пусть засохнет окончательно.
Госпожа Фридова очень беспокоилась из-за того, что я несколько дней безвылазно сидел дома. Она заметила мою нервозность и то, что у меня вид человека, который способен заснуть только перед рассветом и очнуться от беспокойного сна около полудня. В конце недели, в пятницу, когда я, будучи не в силах подняться, лежал в постели, уставившись воспаленными глазами в белый потолок, она вошла ко мне в комнату с целой охапкой книг и заявила, что выбрала для меня самые свои любимые и что надеется вышибить клин клином — ей, мол, такое иногда помогает. Книги со стуком упали на стол, и госпожа Фридова удалилась.
Я заставил себя приподняться и протянуть руку к самой высокой из книжных стопок. Гораций Уолпол, «Замок Отранто». Я улыбнулся и небрежно раскрыл книгу на середине. Спустя несколько мгновений я вернулся к началу и углубился в чтение. Было утро. Внезапно квартирная хозяйка постучала в дверь и сказала, что несет мне ужин. Значит, наступил вечер. В комнате с самого утра так и горела лампа, я даже не обратил на это внимания. За окном стемнело, будильник показывал три четверти восьмого. Книгу я закончил. Поев, с интересом потянулся к остальным томикам. Клара Рив, «Старый английский барон»; Анна Радклиф, «Удольфские тайны»; Эдгар Аллан По, «Ангел необъяснимого»; Э. Т. А. Гофман, «Песочный человек»; Йозеф фон Эйхендорф, «Обманы осени». И еще немало других.