Да и сама Федерация на три четверти состоит из Российских земель, разбросанных по Вселенной, по сотням тысяч планет Мироздания! Так в чем же дело?! Предателей на троне, тем более в России… не бывает! Нет! Это игра, сложная, недоступная его пониманию игра. Он просто не знает всего того, что знают находящиеся у власти, ведь всегда, во все времена есть, были и будут секретные данные, не подлежащие разглашению, ведь он не вхож в «высшие сферы», он не обладает, выражаясь дубовым канцелярским языком, всей полнотой информации. Так какое он право имеет судить?! Нет, так нельзя. Как легко возомнить себя спасителем человечества и впасть в гордыню, стать орудием зла в руках дьявола. Это просто невозможно! Ивана раздирали сомнения и противоречия. А Гут еще подталкивает его… может, он тоже работает на кого-то? Нет! Так можно спятить! Так можно заподозрить всех и никому не верить! От абсолютной и полной веры всем и всему до полнейшего безверия один шаг, крайности всегда сходятся, Иван это прекрасно знал. Не надо спешить… Но как же не надо, когда по сути дела Вторжение, медленное, ползучее Вторжение, а точнее, прелюдия Вторжения — уже факт, осуществляющийся на глазах, разворачивающийся, наползающий лавиной. И все-таки нельзя бросаться в омут с головой. Нет! Иван рванул застежку на груди, ему не хватало воздуха.
— Надо укрыться, — просипел Гут Хлодрик.
— Приготовь-ка свои пушки, старина. Это будет надежнее, — Иван криво, перемогая душевную боль, пересиливая отчаянье, улыбнулся.
Дисколет резко пошел вниз, почти камнем. И застыл над клокочущими валами Карнеггийского водопада, засверкал, заискрился в алмазном тумане мельчайших брызг, согнал с облюбованного места белоснежного медведя, качнул локатором и медленно поплыл к сидящим.
— Шарахнуть бы гада! — процедил Гут, выставив вперед ручной сигмамет. — Нерешительность нас погубит, Ваня!
— Авось не погубит, — прошептал Иван. — Может, там и не гад вовсе?
— Гад! — уверенно повторил Гут.
Прежде, чем плоское днище коснулось камней, из тугой мембраны просочился наружу невысокий и корявый человечек в нелепом на Земле полудесантном комбинезоне, с каторжным ошейником и черными крючьями трехпалых рук.
— Карлик Цай, едрена мать! — опешил Гут.
— Ну вот, а ты его гадом обозвал, сейчас расскажу, не сдобровать тебе тогда! — уныло пошутил Иван.
— Я все и сам слышал! — заявил с ходу Цай ван Дау.
— Откуда ты? — спросил Гут.
— Я ушел он них, — ответил карлик Цай.
