— Ясно. Давай дальше! — потребовал он.
— Сам по себе мир Осевого измерения пустой. Но в нем сконцентрированы какие-то тонкие и тончайшие поля, про которые у нас на Земле никто ни черта не знает.
Осевое как губка. Впитывает она не влагу, а всякие фантомы. Тут полным полно настоящих тварей, живых, разумных, материальных. Но все они попали сюда при перебросках из каких-то миров, или при катаклизмах разных, такое тоже бывает… но они быстро дохнут тут, мало кто уживается. А вот призраки здесь обретают бессмертие. Это как загробный мир какой-то! Они берутся отовсюду… вот гляди на меня!
Бледный вдруг замолк, закрыл свои красные глаза, сморщил лоб.
И Иван увидал, как у него за спиной появился большеголовый скелет, облаченный в прозрачную синеватопросвечивающую плоть. Скелет подпрыгнул, бросился на Ивана, но рассыпался на кости, истек мутной жижей и исчез.
— Я его специально угробил, — пояснил бледный. — Я тут наловчился, с этими привидениями. Но такие не страшны, одна видимость только.
— Какие это такие? — переспросил Иван.
— А те, что из самого живого человека исходят.
Страшны другие — их тут не сосчитать! Вот скажем, у нас на Земле если кто помирает в страшенных муках, с дикой нервной и психической встряской, из него исходит невидимый там двойник, призрак. Осевое сразу его впитывает. Или кто-то сам доводит себя до такого завода, что дух из него выкипает — губка тут как тут… трудно на пальцах объяснить!
— И этот дух летит через всю Вселенную в Осевое?
— Да никуда он не летит! Ты забыл. Осевое везде и повсюду, оно и внутри и снаружи тебя! Он сразу уходит в него…
— А если человек гибнет страшной, лютой смертью в Космосе?
— Все равно! Осевое и в воде, и в камне, и в воздухе, и в живой плоти, и в пустоте, в абсолютном вакууме. Мы его просто не видим и не ощущаем, пока сами в него не попадем!
— Значит, везде!
Иван с щемящей болью поглядел на легкий женский силуэт над обрывом. Так вот как она попала сюда! Она мертва. Чтобы ни говорила она, какие бы теплые и нежные ни были у нее губы, она мертва. Но зачем тогда все это! Зачем такая изощренная и долгая пытка! А отец с матерью? Они ведь тоже погибли в пустоте? Они погибли страшно, люто! Значит, и их призраки бродят где-то здесь. Но ведь Осевое огромно. Так почему же она, Света, всегда оказывалась рядом с ним? И почему мать с отцом никогда не приходили? Это просто пытка!
Правитель подошел совсем близко, склонился над лежащим посреди серой камеры-палаты. Левая, с детства искривленная, рука Правителя неостановимо дрожала, и он не мог ничего с ней поделать. Почти в такт руке, но с большими перерывами подергивалась правая бровь — надо было лечиться, отдыхать, да Правитель боялся оставлять свой кабинет, он часто и ночевал в нем. Но сейчас заставил себя выбраться из привычного убежища, добраться в пневмокабине до Лубянки и спуститься вниз на целых восемьсот метров. Специальная психиатрическая больница для особо опасных узников была заложена под одной из центральных площадей еще в 1991 году, сразу после черного августа. Пользовались ею недолго, около десятилетия, но сгноили за это время в ее казематах не одну тысячу инакомыслящих. Потом забросили, и восстановили уже при нем, при нынешнем Правителе Великой России, всего семь лет назад. О ее существовании знали немногие — укромное было местечко.
