Но, слава Богу, взрывчатка сработала в тот самый момент, когда бронетранспортер уже миновал опасную зону, а идущая следом "Волга" не доехала до нее каких-то три-четыре метра.
В час дня в батальон вернулся начальник медчасти, который отвез в госпиталь какие-то документы, оформленные на раненого солдата, и заодно проведал его, если это можно так назвать. Сопровождавший батальонного доктора армянский прапорщик, с соответствующей фамилией Мурадян, ну никак не мог не захватить с собой видеокамеру, чтобы не запечатлеть трогательные минуты встречи и одновременно прощания тяжелораненого бойца со своим уже бывшим начальством.
Только что отснятую видеокассету принесли в командирскую палатку роты минирования, чтобы тут же посмотреть её всю… На экране телевизора была видна забинтованная по самые брови голова с закрытыми глазами и пластиковой трубкой, торчащей из уголка рта. Дыхания почти не чувствовалось и он не подавал никаких признаков жизни.
В маленькой палатке минеров сидело и стояло около полутора десятков офицеров и прапорщиков. Мы напряженно всматривались в эти кадры, искренне сочувствуя и переживая за пострадавшего.
- Сейчас камера ниже пойдет, а там… вся грудь бинтами перевязана, - комментировал происходящее сидящий рядом видеооператор. - А это он на каталке лежит.
Действительно… Видеоизображение начало смещаться… Теперь уже была видна вся фигура солдата, вытянувшаяся на высокой каталке. Не только голова, но и шея, плечи, руки и грудь были обмотаны белыми повязками, сквозь которые темнели редкие пятна крови.
- Дима! Саклаков! Дима! Ты меня слышишь?
Не отрываясь от камеры прапорщик настойчиво звал раненого, но тот никак не отзывался на свои имя и фамилию. Создавалось такое впечатление, что на длинной железной тележке находится бесчувственный манекен, зачем-то перевязанный белыми повязками и запачканный красной краской.
А прапорщик был человеком упрямым и продолжал обращаться к бойцу все громче и громче:
- Дима! Саклаков! Ты меня слышишь? Ты меня слышишь? Дима! Если меня слышишь - поморгай ресницами.
Кто-то из телезрителей не выдержал:
- Ну ты и докопался до раненого. Ему же покой нужен.
Но армянский прапорщик был очень невозмутим и ещё более красноречив:
- Да он в сознании был, только говорить не мог. Видите, трубка торчит? А сейчас он поморгает… Вот… уже моргает.
Действительно, на экране раненый буквально на секунду приподнял веки и тут же их опустил. Было видно, что эти небольшие движения дались ему с большим трудом.
