Но вот снова его черед. Медленно набрал номер.
— Да-а?
— Сюзанна?
— Кто это? Йохен?
— Ты снова здесь, как я слышал…
— Ты получил мою открытку?
— Даже привет с ярмарки.
Молчание, от которого становилось тяжело на сердце. Перед будкой нетерпеливо переминались с ноги на ногу ожидающие,
— Смешно. Не правда ли? — Ее голос звучал хрипло. — А может быть, и не нужно.
— Ты зря так думаешь…
— Я вообще ничего не думаю, — прервал он.
— Ах вот оно что! Зачем же тогда начинать?
Снова пауза. И опять она:
— Я не люблю разговоры по телефону. Может быть, нам встретиться?
— И только?
— Боже мой, да я уже два года здесь, и почему бы мне не увидеть старого друга?
— Твой старый друг…
— У меня нет ни малейшего желания осложнять нашу встречу, честное слово, нет.
— Тогда о'кей. А когда?
— Слово за тобой. В данный момент я совершенно свободна.
— В «Якоре». Часов в восемь. Хорошо?
— Согласна и на «Якорь».
* * *
С тех пор он там не был ни разу. Но все осталось по-старому: воздух был пропитан запахом запеченных кальмаров, а стены обтянуты старой джутовой мешковиной, подобранной в порту. На столах горели свечи, воткнутые в горлышки пустых бутылок. Уголок, который они всегда занимали, казалось, совершенно не изменился. Сколько вечеров они здесь провели! Болтая любовную чепуху, лаская друг друга, мечтая…
Он забрался на высокий табурет перед стойкой.
И когда тяжелый зеленый занавес на двери распахнулся, он наверняка знал: это — она. Точно минута в минуту, как всегда. Так же точно, как и то, что он приходил раньше на пять минут.
Сначала она бросила взгляд в их уголок. Затем на стойку. Сощурила глаза. Вновь осмотрелась вокруг, потом взглянула на Шпербера. Тряхнув головой, подошла к нему
— Привет, Йохен!
Глаза ее внимательно смотрели на Шпербера.
— У тебя что-то случилось? Да? — Ее ясный, со знакомой хрипотцой голос. — Тебе плохо?
— Я не знаю, что со мной.
Он подвинул свободный табурет. Она стояла, не снимая куртки (ведь здесь же тепло, или это только ему казалось?), а ему так хотелось стянуть с нее эту широкую толстую куртку. Но она уже вскарабкалась на табурет, даже не освободившись от сумки, перекинутой через плечо, и сделала это, уже утвердившись на сиденье, Он попытался помочь ей, но опоздал.
— Спасибо, уже все в порядке.
Она заказала пиво.
Украдкой они рассматривали друг друга. Она казалась не такой гибкой, как раньше. Взгляд ее стал каким-то рассеянным, пожалуй, немного более доброжелательным. Но как раз именно это его почему-то успокоило: женщина, сидевшая сейчас рядом, не была той Сюзанной, которую он представлял себе в первые месяцы после ее отъезда. Хохотушка, у которой на все был скорый ответ, которой нравились неожиданные перемены, которая постоянно меняла тему разговоров и знакомства и которая вдруг начинала искать уединения, впадала в меланхолию и апатию…
