— Привет, генерал, что это у тебя на груди?
Тот, что пониже ростом, хладнокровно цапнул за значок на нагрудном кармане Шпербера.
Шпербер стоял спокойно, как бывало, когда ему делали прививки. Черный сдернул с груди Шпербера значок военно-воздушных сил — так снимают с витрины неприятный ценник. В это время другой в черной коже схватил Шпербера за руку и сжал ее пальцами:
— Не шуметь, генерал. Что там у тебя в портфельчике, генерал? А, кальсончики!
Шпербер не сопротивлялся. Он огляделся вокруг. Люди, проходившие мимо, старались смотреть в другую сторону. Одна пожилая женщина ударилась в бег.
«Чернокожие» отпустили Шпербера и, ухмыляясь, по очереди примеряли его значок ВВС на свои мотоциклетные куртки. От них разило пивом. Они даже пожелали ему доброго вечера и удалились тяжелыми шагами. Пронесло. Наверное, он еще должен быть им благодарен за такой исход. Он от кого-то слышал, что эти вот роккеры, в сущности, большие дети. Украшают себя кожей вместо перьев. Он показался себе очень взрослым. Но когда увидел на груди на месте значка темное пятно, он все-таки почувствовал себя ограбленным. А с точки зрения других, ничего особенного с ним не произошло.
«За солдатом следят более пристально, чем за гражданскими лицами, на него обращают внимание больше, чем на других, и от него ожидают особо безупречного поведения. По поведению одного солдата судят обо всем бундесвере».
Сматываемся с поля боя. Переключаемся на иные мысли. Он запер портфель в абонементный ящик для багажа. Выйдя из здания вокзала, он отправился в ночной бар на секс-шоу. Непроизвольно изменил походку. Больше вальяжности вместо строевого шага, больше легкости, меньше неуклюжести. Правую руку Йохен засунул в карман. И все-таки он шел довольно неестественно и, наверное, был похож на огородное пугало. Перед витриной ночного бара он остановился. Опять черные кожаные куртки, теперь уже со шнуровкой. Дамские туфли с каблуками, похожими на автоматические карандаши.
Раздался звук полицейской сирены. Шиербер проскочил через штору из свисающих пластиковых лент и оказался в своего рода прихожей. Из динамика раздавались звуки, которыми сопровождался порнографический фильм. Из-за застекленной ширмы раздался голос: «Вход — пять марок». Он заплатил и занял место в демонстрационном зале, где было пусто, сидели только еще двое мужчин. Возбуждающее чувство какого-то нелегального действа…
После демонстрации фильма Шпербер выбрался из зала, прошел за тяжелую суконную портьеру в лавку сексуальных принадлежностей и вышел на улицу. Он вновь заметил у себя на груди темное пятно, где раньше был значок ВВС. Испугался. Схватился за внутренний карман. Удостоверение личности было при нем. Он заглянул в пивнушку со стоячими местами.
