Кто у нас главные враги рынка и бизнеса (а значит, по сути, и собственности)? Человек извне не догадается ни за что. Это выходцы из околодиссидентской интеллигенции, люди, считающие себя демократами и даже либералами. Речь о тех, кто профессионально занимается истолкованием действительности. Противники бизнеса — это «не власть и не общество, а сценаристы, редакторы, режиссеры, — утверждает социолог и главный редактор журнала «Искусство кино» Д.Б. Дондурей. — В неделю на телевидении проходит 71 криминальная передача, где подробно рассказывается, что бизнесмены — это преступники». Дондурей напоминает, что на нашем ТВ существует «гигантская самоцензура на позитивную информацию, поскольку интеллигенция уверена, что рыночные реформы принесли народу только страдания, и считает своим долгом эти страдания демонстрировать». Я бы поправил: интеллигенция не обязательно в этом уверена, просто она считает политкорректным говорить именно так. Если телеведущий не вставляет время от времени несколько пафосных слов о невыносимых страданиях народа, о прогнившей власти, о бесчестном бизнесе и о том, что «всё разворуют», журналистское сообщество, того гляди, сочтет его наймитом «кровавого режима». Альтернативная точка зрения, в отличие от западного ТВ, на наших экранах отсутствует. «Ток-шоу» соответствующей направленности, сериалы, криминальные новости и программы смотрят от 20 до 50 млн. человек за вечер каждый день. Нельзя не согласиться и со следующим утверждением Д.Б. Дондурея: «Если нам начинают морочить голову: мол, не нравится — выключи, — это чепуха. Выключить домашнего тирана люди не в состоянии, это вам подтвердят социологи».
Нет ничего нового под луной, но стоит учитывать чужие ошибки. После того, как президент США Теодор Рузвельт в первое десятилетие ХХ века сбил спесь (и очень вовремя) с «баронов-грабителей» — американских олигархов, легко покупавших политиков и судей, другой президент, Вудро Вильсон (занимал пост в 1913-1921 гг), уже позволял себе угрожать финансовым воротилам виселицей. Банкиров Вильсон называл «воровским сословием», а за улицей банков Уолл-стрит при нем закрепилось второе имя «Воровской каньон». Неприязнь к крупному бизнесу, внедренная этими президентами31 и поддержанная прессой, стала, как считают историки, одним из факторов, приведших США к Великой Депрессии с разорением половины населения страны и миллионами бездомных.
А еще у нас как с писаной торбой носятся с Вебером, любят оттуда торжествующе цитировать про деловую этику, добавляя, что уж это точно не русское. Но вот рассказ англичанина Стэнли Хогга, записанный через четыре года после революции. «Он 50 лет торговал в России, а до этого — его отец, у них были мебельные мастерские в Москве и Харькове… Ни разу за свои 50 лет в России он не подписывал контракт. Он говорил, что Россия была единственная страна, где контракты заключались не на бумаге, а на словах. Сделки на 20-30 тысяч рублей заключались за чашкой чаю. „Ни с меня, ни я — никогда расписки не брали. Сорок тысяч я раз дал артельщику, которого прежде не знал, и он мне привез заказ и дал отчет до последней копейки. Только в России можно было так торговать“» (Н.В. Волков-Муромцев, «Юность. От Вязьмы до Феодосии», М., 1997, с. 100)32.
