это значит. Я продолжила свой путь, пробралась по скрытой тропке и пришла к тайной роще, про которую нельзя писать. Где-то на полпути я остановилась и приготовилась к встрече; завязала глаза платком и удостоверилась, что ничего не вижу — ни прутика, ни листочка, ни неба. Это был старый шелковый носовой платок, красный с большими желтыми пятнами, и я сложила его вдвое и завязала себе глаза, так что совершенно ничего не видела. Потом я пошла дальше, на ощупь, медленно-медленно. Сердце у меня билось все быстрее и быстрее, в горле стоял какой-то ком, от которого я задыхалась, и мне хотелось кричать, но я сжала зубы и продолжила путь. Сучья цепляли меня за волосы, большие шипы царапали меня, но я дошла до конца тропы. Там я остановилась, поклонилась и обошла поляну, вытянув вперед руки, — но ничего не произошло. Я сделала еще один круг — и снова ничего. Тогда я в третий раз обошла поляну — и все оказалось чистой правдой, и я пожалела лишь о том, что приходится столько ждать своего бесконечного счастья.
Няня, наверное, была пророком наподобие тех, о которых говорится в Библии. Все ее рассказы обрели реальность, все стало сбываться — с тех пор произошли и другие события, предсказанные ею. Вот как я узнала, что нянины сказки — самая что ни на есть правда и что я вовсе не выдумала свою тайну. Но в тот день случилось еще кое-что. Я во второй раз пришла в тайное место и, наклонившись к зеркалу глубокого озерца, наполненного до краев, глянула в него и узнала, кто была та белая леди, которая вышла из воды в лесу, давным-давно, в моем раннем детстве. И меня пробрала дрожь, потому что это знание открыло мне и другие вещи. Я вспомнила, как однажды, после того как я видела белых людей в лесу, няня стала очень подробно расспрашивать меня о них, и когда я рассказала ей все в сотый раз, она долго-долго молчала, а потом сказала: «Ты еще увидишь ее». И тогда я поняла, что произошло и что должно было произойти. Я поняла, кто такие нимфы, поняла, что могу встретить их где угодно, и они всегда будут помогать мне, и я должна всегда искать их, и буду находить их в самых необычных формах и обличьях. И если бы не нимфы, я никогда не открыла бы эту тайну, и вообще ничего бы не было, если бы не они. Няня рассказывала мне о них давным-давно, но она называла их другим именем, и я не знала, что она имеет в виду, и о чем те сказки, в которых о них говорится, — помню только, что они казались мне странными. Нимфы бывают как светлые, так и темные, но и те и другие очень милые и чудесные. Некоторые видят только темных, некоторые — только светлых, а кое-кто — и тех и других. Но обычно сначала появляются темные, а светлые приходят потом, и о них рассказывают разные необыкновенные сказки. Впервые я по-настоящему узнала нимф дня через два после того, как вернулась из тайного места. Няня показывала мне, как их вызывать, и я попробовала сделать это. Но я не знала, что она имела в виду, и думала, что все это игра. Потом я решила попробовать еще раз, и снова пошла в тот лес, где был пруд, у которого я увидела белых людей, и попробовала еще раз. Пришла темная нимфа, Алала, и обратила воду в пруду в огонь...»
