– А как на это посмотрит медицина? – Белый отставил бокал и взял в руки контейнер.
– Если вы про анализы, то нужны очень серьёзные исследования, чтобы увидеть разницу. Там различия на клеточном и молекулярном уровне. А если про лечение, то, думаю, после полной инициации морфа вам медицина не очень-то будет нужна. И так всё будет зарастать как на собаке.
Алексей достал из пенала ампулу, задумчиво побултыхал содержимое, надломил верхушку и поднял её как бокал.
– Ну, за науку?
– За науку. – Академик улыбнулся и, осторожно коснувшись ампулы краешком бокала, синхронно с Белым опрокинул коньяк в рот.
– Закусывать не надо? – спросил Алексей, внимательно прислушиваясь к ощущениям.
– Не надо. – Владимир Евгеньевич рассмеялся. – А вот кушать побольше и поразнообразнее не повредит.
Занятый размышлениями о невероятной словоохотливости и щедрости академика, Алексей спустился на пирс, где сотрудники института, студенты, морпехи и контрразведка наводили порядок и разбирались в произошедшем. К Белому обратились только один раз, и то для того, чтобы он подтвердил свою личность и подробно описал свою версию событий. А вечером начался праздник. Столы выставили прямо на крыше центрального корпуса и даже по такому случаю натянули разноцветные гирлянды. К радости Алексея, никто не плясал вокруг него ритуальных танцев благодарности. Просто все, кто веселился в этот вечер на крыше института, радовались тому, что всё хорошо кончилось. Правда, постоянно подходили разные люди, и почему-то с каждым нужно было выпить. Поэтому уже через час первая из трёх запасённых капсул с рекрианом была использована по назначению. Через какое-то время он с Анатолием и Сергеем – начальником диспетчерской службы, сорокалетним майором-отставником, – а также несколькими девушками плавно переместились на борт «Летучей мыши», где уже в узком кругу продолжили праздник. В круговерти мелькания девичьих прелестей Алексей и думать забыл и о проглоченном червячке, и о прочих проблемах.
Где-то к полуночи, когда девчонки затеяли танцы, комм, выдав короткую трель, высветил на поверхности ремешка имя «Кот».
– Привет, Котяра! – отозвался Белый, когда над экраном всплыла голограмма с лицом его друга.
– Белый! Выручай, братуха. – Лицо друга было яркой иллюстрацией к выражению «смех сквозь слёзы».
– Что там у тебя? – Белый мгновенно собрался, выдавливая волевым усилием хмель из головы.
– Они тут Ганса женить хотят!
– Что, мама с папой привезли очередную фройлян?
