– Я должен передать тебя из рук в руки. – Возразил Максим.
– Не волнуйся. Я скажу маме, что ты довёл меня до самой двери. Иди же…
Ему было неприятно, что Евгения настолько явно пытается его спровадить. Но Максим решил, что, наверное, ей необходимо побыть одной, привести в порядок мысли и чувства.
– Я позвоню завтра. – Предупредил он и, пошатываясь от переизбытка эмоций, стал спускаться по лестнице.
И началось время, полное надежд, томительных ожиданий, волнений и тревог. Он никогда не думал, что может так сходить с ума. Максим прощался с Евгенией и тут же начинал считать часы до следующей встречи. Он думал о девушке постоянно: открывая утром глаза и закрывая вечером. Это стало наваждением. Когда вернулся в Питер, звонил ей по несколько раз на дню, оплачивал длинные телефонные счета. Срывался на выходные и праздники в Москву, теряя уйму выгодных заказов и выслушивая недовольство начальства. Ему никак не удавалось пробудить в ней ответную страсть. Они ходили в кино, театры, посещали выставки. Оттягивались в ночных клубах. Евгении всё было интересно, от живописи до политики, она заражала неуёмной энергией, юным задором, жаждой познания окружающего взрослого мира. Но лишь доходило до самой сладкой, интимной стороны отношений, девушка впадала в ступор. Максим никак не мог уговорить её заняться любовью. Евгения упорно твердила, что не хочет, не может, не готова, доводя Максима до белого каления. Разумеется, в Питере он снова стал встречаться с другими женщинами, оправдываясь перед собой тем, что здоровый парень не может обойтись без регулярного секса. Бесспорно, Максим превратит всё это, как только Евгения перестанет упорствовать.
Родители выбор Максима восприняли неоднозначно. Мать схватилась за голову: в своём ли уме сын? Девчонке только исполнится восемнадцать, вчера школу закончила – какая из неё жена? Да и Максиму рано о семье думать – двадцать лет, куда спешить? Гуляй, наслаждайся жизнью, ярмо на шею успеет повесить.
Отец же был, как обычно, навеселе – и попросил фото. Посмотрел, удовлетворённо икнул: красивая, женись.
– Дурак! – В сердцах вскричала мать, – Последние мозги пропил! У неё ни образования, ни жилья, ни мозгов пока нет! Да и по дому сделать, небось, ничего не умеет, ни сготовить, ни постирать! А я-то думаю, что он к Тоньке зачастил! А она, зараза, небось всё знала и молчала!
– Говорила Тонька, что девчонка ему какая-то нравится! – припомнил отец. – А ты слушала? Ты ж кроме работы и своих болячек ничего знать не хочешь! Придёшь – и спать!
