Адриенн повернулась к нему, благодарно улыбаясь:
– Спасибо. Очень мило с твоей стороны.
Ник слегка сжал ей руку:
– Я говорю правду, Адриенн.
Черт, что с ней случилось? Он же не сказал ничего обидного. Похоже, она сейчас заплачет.
Наверное, ей надо с кем-нибудь поговорить. Выговориться. А он единственный, кто может ее выслушать. Ник уже смирился с тем, что не сможет позвонить в деревню. Ничего, может, это и к лучшему.
Он может что-нибудь узнать об Адриенн.
Ник встал с кресла и присел на кровать.
– Хочешь, поговорим, Адриенн? Ну, о том, что ты чувствуешь, из-за чего расстраиваешься. Я готов выслушать тебя.
Адриенн в ответ слабо улыбнулась:
– Ты очень добр, Ник, но мне нечего рассказывать.
Он пожал плечами:
– У тебя здесь нет подруг, не с кем поболтать. А я никому ничего не скажу, к тому же здесь и некому рассказывать секреты.
У Адриенн задрожали губы, на глазах появились слезы:
– Просто эта орхидея напомнила мне о моей бабушке.
– О той, которая умерла?
– Да, ее звали Грейс Саммерс. Все звали ее Грейси.
– Вы, наверное, были очень близки?
Адриенн кивнула:
– Я жила с ней шесть лет после того, как были убиты мои родители. Они умерли через две недели после того, как я закончила колледж.
Перебирая бахрому на покрывале, Адриенн грустно улыбнулась:
– Я не знаю, что бы я делала без нее.
Ник ничего не отвечал, он ждал, пока она снова заговорит. В нем росла уверенность в том, что Адриенн никакая не шпионка. Вряд ли она специально разыгрывала этот спектакль. Ей действительно было больно. Ей необходимо было рассказать кому-нибудь о своих переживаниях.
Было уже около трех часов. Ник знал, что ему следует встать, придумать какое-нибудь оправдание и уйти. Но теперь он не мог так поступить. Он вспомнил, как ему самому было одиноко, поэтому он остался сидеть рядом с Адриенн, внимательно слушая ее рассказ.
– Бабушке бы здесь очень понравилось. Она очень любила выращивать орхидеи. Это было ее хобби. У нее была собственная теплица. Но они у нее были не такие большие и красивые, как эта, хотя она несколько раз получала призы на цветочных соревнованиях.
– Сколько ей было лет, когда она умерла?
– Восемьдесят пять.
– Она была совсем старенькая.
– В нашей семье женщины по материнской линии всегда доживали до девяноста лет.
– Как она умерла?
– Как? – Адриенн засмеялась и выпрямилась. Ее взгляд, до этого мягкий и грустный, стал холодным. – Я сейчас скажу тебе. Ее убили.
Боже!
– Убили?
– Никто, конечно, не стрелял в нее из пистолета, и тем не менее ее убили.
