Тут у меня мысль мелькнула: не посоветоваться ли с ребятами? Я думаю, они согласились бы, ситуация, прямо скажем, необычная. В конце концов не каждый день удается вытащить в паб девчонку, при взгляде на которую у тебя яйца сводит, но еще реже случается, что она при этом считает тебя голубым. Как прикажете с ней объясняться? Меня прямо смех разбирает, как представлю себе озадаченные рожи ребят и их сочувственные взгляды над мисками с остывающим карри или вегетарианским пловом.
11.30. Дома
Лиз была права в тот вечер: все мужики — козлы. Все абсолютно. Взять хотя бы их шуточки: ну кто из парней не оценит грамотный, остроумный, хорошо подготовленный прикол? В результате ты в панике несешься в дежурную больницу, не зная, окажется ли медицина в силах спасти тебя; по-моему, это уже перебор.
Впрочем, я сам виноват. Знаю же, что мне не стоит пить красное вино: у меня от него потом дико болит голова. И вчера нужно было следовать этому золотому правилу, когда Марк выставил две бутылки этого пойла и заставил всех пить «на посошок». Если бы я отказался от этой халявы и положился на свой опыт, мне не пришлось бы утром пережить дикое потрясение, когда, зайдя в туалет, я обнаружил, что вместо мочи из меня выходят галлоны крови. Поступил бы я вчера по-умному — и мне бы не нужно было, взяв ноги в руки, срочно нестись сдавать анализы. Чего мне стоили минуты ожидания результатов у дверей лаборатории — лучше и не говорить. И вот, после всего этого ужаса, девочка в регистратуре, позевывая, протягивает мне листочек бумаги, на котором написано, что в моей моче, вполне нормальной для человека, выхлебавшего накануне столько спиртного, нет ничего необычного, кроме вполне безвредного пищевого красителя.
Потом девочка рассказала, что накануне поздно ночью они получили факс, в котором сообщалось, что в приемный покой больницы, вероятно, обратятся несколько человек со схожими болезненными симптомами. Чтобы избежать серьезной паники, неизвестный доброжелатель предупредил врачей о том, что именно было подмешано в вино и где именно оно было выпито. К этой объяснительной записке прилагался список жертв, в котором я числился под номером шесть. Заканчивалось все это издевательство извинениями перед дежурной сменой врачей за доставленное беспокойство.
Марк, конечно, уже смылся, И у него для этого есть все основания. Я сам не склонен к насилию, но не все ребята отличаются таким же миролюбием и чувством юмора. И хотя я уверен, что в этом приколе должна быть и смешная сторона, мне пока что не удалось ее обнаружить. А остальные, я уверен, даже и искать ее не станут.
