Спящая красавица | страница 4
Однако возвращаться к рыбакам не хотелось. Путь рассказчика всегда устремлен вперед. Отступать и возвращаться – это почти позор.
– Ну, так расскажи нам то, что мы хотим знать, – велел рослый.
– Если пропустите, расскажу. А иначе – никакого резона мне в этом нет.
– Пропустим, не пропустим… – проворчал разбойник с топором. – Будем мучить, пока сам все не выложишь.
– А мы это… мучить… умеем, – злорадно сообщил разбойник с замотанной рукой.
– Не сомневаюсь, – сказал я. – На тебе, что ли, дружки твои учились?
– Братцы! – произнес вдруг рослый. – Сдается мне, что он нас не боится. Ишь, как выпендривается. У других поджилки трясутся и зубы клацают… А этот хорохорится… – Он сделал паузу и подозрительно добавил: – Что-то тут не так.
– Ты что утаиваешь, рассказчик? – угрожающе молвил разбойник с топором, зажатым теперь подмышкой, и приподнял дубину в мою сторону.
Я вдруг понял, чего они боятся, – преследования. Боятся охоты на разбойников, – случались на моей памяти и такие развлечения. Не знали побитые негодяи, что никакого преследования нет, не до них сейчас охотникам и рыболовам. Похоже, этим лодырям невдомек было, что сейчас самое время делать запасы на зиму, хоть и очень теплую в здешних местах, но все равно зиму.
– Что я утаиваю? – Я постарался изобразить зловещую ухмылку. – Подумай сам.
– Погоня! – ахнул разбойник с замотанной рукой, уронил дубину и схватился за окровавленные тряпки. – Говорил я – надо подальше уходить. А мы тут третий день топчемся…
– Может, погоня, а может, и врет рассказчик, – раздумчиво протянул рослый. – Может, он вообще врун, а не рассказчик. А? Ради собственной жизни чего только не придумаешь. А?
– Мне плевать, – сказал я, пожимая плечами. – Дело ваше. Наваляют вам тут, как наваляли остальным вашим дружкам, и бросят смердеть где-нибудь в стороне от тропы.
Разбойники колебались, не зная, что лучше, бежать прямо сейчас или сперва разделаться со мной, а потом смываться. Решение принял рослый.
– Пока охотники подойдут, – объявил он, – мы и тебя напоследок быстренько распотрошим, чтобы сильно не задавался, и деру дадим – только нас и видели… – Он поднял дубину и решительно направился ко мне.
– Ну, быстренько меня вам не распотрошить, – предупредил я, выставляя дубину вперед.
– Один на четверых… – сказал разбойник с кремневым кинжалом. – Ты и впрямь думаешь, что отобьешься? Бросай лучше пожитки и давай – драпай отсюда.
– Не один на четверых, а четверо на одного, – поправил я. – А пожитки я бросить не могу – это все, что у меня есть.