Ах да, права личности. Ты же, разумеется, летел не “Аэрофлотом”, а израильской “Эль Аль”… Потом ты ненадолго утихомирился, потом опять стал буянить, вскочил, побежал по салону, обученные израильские секьюрити уже приготовились к прыжку, но ты, видимо, понял это и сел, опять пилил своего бедного отца…
А за окном тем временем светило солнце и, простите мою навязчивость, но чем дальше к югу продвигался самолет, тем ярче оно светило, тем более синим и сверкающим становилось море внизу, коричнево-бурой и высохшей - земля, на которой никогда не бывает снега, появилась зелень…
Боже мой, я, ни разу не бывавший дальше Ялты, смотрящий в теленовостях, как цветут чем-то розовым деревья в секторе Газа, сейчас, не видя, уставился на экран своего компьютера. Вместо него голубое, залитое солнцем море, крошечный корабль на нем, приближающийся берег с белой полосой прибоя, пляжи и дома из белого и розового камня.
Юг, Палестина… Неужели ты не увидел этого в иллюминаторе? А сообщение бортпроводницы: температура за бортом двадцать семь градусов тепла? В Москве декабрь, снег, слякоть…
Вот вам мелодрама, истерика и банальность в одном абзаце: упасть на колени, сбежав с бетона взлетной полосы, прижаться лицом к этой теплой, сухой, горячей, растрескавшейся от солнца земле, пахнущей сухой травой и пылью, и долго стоять вот так, на коленях, как эскимос у костра, еще раз простите мне этот неуместный пафос, и не в Палестине даже, прости меня Господи, дело, просто - греться…
Кстати, позднее выяснилось, что тебе все же сделали укол. Но не сразу, какое-то время ты (видимо, сначала) крепился, потом не давался.
А после укола заснул. Поэтому и не видел ни голубого моря, ни полосы пляжей, ни розовых домов, ни пальм… Так было запланировано, чтобы ты очнулся в аэропорту. Ну а там-то откуда кайф? Аэропорт как аэропорт, вроде ташкентского. То есть кайф был, но в виде отходняка после снотворного, ломки…
Но зато потом ты все оценил…
Я несколько раз, стремясь застраховаться от случайностей твоего настроения, да и не без личного интереса, спрашивал тебя: что тебя вылечило? Или кто?
И каждый раз ты мне отвечал:
- Солнце. Погода. Там другая погода, понимаешь?..
Знаете, я прошу прощения за некоторое утрирование этой темы, но я бы придал твоему высказыванию расширительное толкование. У нас слишком плохая погода. Слишком. Отсюда большая часть личных и государственных проблем.
Холодно, товарищи, холодно! - не случайно эти слова вынесены в эпиграф. Блок сказал, не кто-нибудь. Великий мистический поэт России. Революционная поэма “Двенадцать”. Надо уважать классику. Гениальные слова, я бы даже поместил их на российском государственном гербе. Ну, хорошо (смягчим) - на одном из гербов. Для неофициальных приемов.
