Но все равно тогда тоже оставалось кое-что, кое-какие мины на дорогах: взять и вдруг поступить, пройти через стену хотя бы в соседнюю комнату - во ВГИК, в ГИТИС, в Щуку, Гнесинку или Консерваторию, не говоря уже об эмиграции, отъезде на ПМЖ, к мифологическому троюродному дяде - в Израиль или США. Но это уже в виде нокдауна - всем и на худой конец.
3-е замечание по ходу
Повторю еще раз для упоминавшихся где-то выше молодых, кислотных, свободных господ: понимаете, возможно вам сейчас эти “проблемы” кажутся смешными и совершенно надуманными, но тогда в моем (признаю) 100 % советском сознании было 2 легальных вида-способа существования: пользуясь терминологией 60-х - 70-х и очень грубо: “физики” и “лирики”.
А поскольку в заветные “лирики” я сразу не попал и даже не пытался попасть из-за абсолютной того невозможности (ну кто бы меня, пусть даже очень хорошего мальчика Сережу, взял в 1979 году, скажем, на журфак МГУ, не говоря уже о Литературном институте (это просто смешно) и, главное, с какой стати?!), то мне, личности внутренне очень несвободной (несмотря на все вышеприведенные вариации на темы Генри Джеймса и Джеймса Ласта), оказалось очень трудным плыть против общего течения, разрешить себе просто бытьнемного другим (сегодняшняя идея: рвануть на журфак какого-нибудь провинциального универа!), и я пошел в “физики”…
Честное слово, в душе я иногда чувствовал себя почти “вредителем” или “шпионом” из тридцатых годов (такова была энергетическая сила стада!), и “композитор” стал в этой связи просто находкой - практически первый раз вжизни явстретил человека, хотя бы немного похожего на себя.
Еще раз без всякой иронии: спасибо, Валера.
7. Продолжение: музыка семьи Бах
Был тогда в магазине “Мелодия” на Маяковке, на втором этаже, нотный отдел. Так вот, два раза в месяц, в дни зарплаты и аванса композитор ездил туда с большим портфелем. Толстые, бледно-зеленые, салатовые, голубые нотные тетради. Он набивалими полный портфель. Рублей на 50 - 70 (советских!)… То есть на треть зарплаты. Справка для юношества: бутерброд тогда стоил 15 копеек.
Это он открыл дляменя: Карл Филипп Эммануэль Бах, младший, любимый, самый легкий и самый радостный сын, очень близкий к итальянцам, просто даже и не немец какой-то; Вильгельм Фридеман, самый старший и самый талантливый, но с невероятно тяжелым характером, мучил и позорил семью, отца (где ты, неизвестныймне тогда Фрейд?), пил, оставив жену с детьми, скитался…
