Очнувшись от медитации, вернув свои души вновь в бренные тела, эльфы молчали. Они просто не знали, что сказать. Им было понятно, что оставаться равнодушными к таким страданиям – только приумножать зло, которым и так переполнилась чаша мира. Но и встать на чью-то защиту, не зная предыстории боев, нельзя. И они стали собирать информацию. Наконец-то кончилась их столь длительная изоляция от внешней среды, эльфы все чаще показывались на глаза людям, помогая им по мере своих возможностей. Бедные странники, встретившие радушный прием от того, кто ранее приносил им лишь боль и несчастья, не смели поверить в такое чудо. Поначалу относясь с настороженным недоверием к ласковой защите детей Иммариэли, люди постепенно оттаивали под лучами их сердечных улыбок и радостных глаз. А привыкнув к хорошему и доброму отношению, беженцы не торопились покидать гостеприимных хозяев. Поскольку большую часть путников составляли люди, привыкшие отстаивать право на свою жизнь и имущество с оружием в руках, то вскоре кочующий табор напоминал военный отряд.
Эльфы, обладая безусловными организационными способностями, установили среди своих подчиненных строгую дисциплину. Слух об их порядках прошел по всей округе, и к детям Иммариэли начали повсеместно присоединяться недовольные существующим порядком вещей. Каждый из вновь прибывших проходил суровую проверку, и, если по каким-то причинам не устраивал руководителей отряда, отправлялся восвояси, лишенный изрядного куска памяти. Конспирация была строжайшей, и мало-помалу было собрано настоящее воинство с четкой иерархией чинов и полувоенным образом жизни. Не стоит и говорить, что основными лидерами здесь оставались члены бывшей замкнутой общины, в их числе и Анаира. Девушка, несмотря на всю свою доверчивость, открытость и ранимость, могла поставить на место любого нарушителя и балагура. Но все же где-то в глубине она оставалась маленьким беззащитным ребенком. Анаира продолжала слепо верить, что нет такой проблемы, которую нельзя бы было решить при помощи договора. Отвергая насилие в любом виде, девушка с ужасом осознавала, что рано или поздно встретится с той, которая, сражаясь на стороне добра, пользуется иной правдой: истиной щита и меча. Осознавая неизбежность столкновения и спора между ними, Анаира тщательно готовила аргументы в пользу своего образа жизни, сражений без крови и убийств, а лишь силой своего разума.
И вот назначенный день пришел. Ее противница приближалась к ней в окружении двух друзей. Анаира, глядя в зеленые глаза дикой кошки, в которых под напускной маской смеха крылась тревога и боль от незажившей раны, чувствовала, как безвозвратно теряются все ее доводы. Она знала: эта девушка утратила в своей жизни слишком много за свои убеждения, и никогда не признает преимущество открытой ладони перед острым клинком смерти. "И все же я попытаюсь", – решила эльфийка.
