– Хорошо, ты тоже искупаешься, – пробормотала я вполголоса и, изобразив на лице как можно больший ужас, бесшумно ушла под воду.
– Что с тобой, Дриана? – донесся до меня веселый голос шутника, – Ты разучилась плавать?
Подождав под водой еще полминуты, я с фырканьем вынырнула и, с трагизмом в голосе выдохнув: "Судорога!"- вновь ушла под воду, сквозь которую без труда заметила, как Леон заволновался. Он в мгновение ока отстегнул плащ, меч, скинул сапоги и застыл в нерешительной позе над обрывом. В тот же миг я вновь появилась над поверхностью ручья и, вскрикнув: "Тону!"- опять нырнула.
Через секунду до меня донесся всплеск воды, и Леон рыбкой ворвался в ручей. Увидев, с какой бешеной поспешностью он гребет мне навстречу, я показала ему язык и вынырнула, задыхаясь от смеха.
– Так ты не тонула? – с обидой в голосе поинтересовался Леон, появляясь недалеко от меня.
– Не-а, – ответила я, на всякий случай отплывая подальше от него, – Я мстила!
Леон сжал губы со злобной решительностью и стремительно ушел под воду. От неожиданности я замерла на месте и начала осторожно поворачиваться вокруг себя, пытаясь понять замысел Леона. Без предупреждения кто-то, сильно дернув меня за плащ, утащил под воду. Я сопротивлялась изо всех сил, пытаясь вырваться к солнцу. Леон был со всех сторон сразу, он не давал мне ни глотка воздуха, ни минуты передышки. Мое бедственное положение усугублял плащ, который, пропитавшись водой, обвился около моих ног и камнем тянул на дно. И вот застежка от него, жалобно звякнув, отлетела, и плащ не спеша пошел вниз. Получив большую свободу, я яростно заработала конечностями в борьбе с кровожадным маньяком, который так некстати проснулся в Леоне.
– Сдаюсь! – наконец удалось выкрикнуть мне, с сожалением расставшись с мыслью спасти свое имущество.
– Вот и прекрасно, – вынырнул он рядом со мной и с издевкой в голосе предложил, – Помочь тебе добраться до берега?
– Спасибо, сама как-нибудь, – отказалась я и устало поплыла к суше. Атлант умудрился за десять минут вымотать меня до дрожи в коленках, но скорее мой язык отсох бы, нежели я призналась в своей слабости. Кромка леса приближалась неправдоподобно медленно, но, выжав из себя последние силы, я ощутила под ногами твердую землю. С трудом выбравшись к поляне, где паслись наши лошади, я разъяренной фурией развернулась к Леону, который, прыгая на одной ноге, выбивал воду из правого уха.
– Ты с ума сошел! – набросилась я на него, – А если бы я захлебнулась? И плащ у меня утонул, что мне по-твоему ночами делать? Замерзать?
