— Понимаю! — сказал Карл Реннбах. Он растянул гласную и к тому же отделил ее, произнося «па-а-нимаю»! Голос звучал глухо, почти хрипло. Он откусил кончик сигары и выплюнул на ковер. Хольт поспешил поднести ему зажженную спичку.
Бригитта с подносом в руках обносила всех коньяком. Карл Реннбах отрицательно мотнул головой. Он лежал с сигарой в зубах в кресле и держал перед впалой грудью чашечку кофе. Кинув взгляд своих косых глаз на Хольта, он назвал его «племянничком».
— Скажи-ка, племянничек, как там все на самом деле выглядит?
Хольт пододвинулся еще ближе к дяде. Он говорил вполголоса; комнату наполняли оживленная скороговорка коммерции советника и звучный голос доктора Дёрра.
— Как там выглядит? На первый взгляд примерно так же, как здесь. Но что касается видов на будущее, то картина безрадостная. Ожидается волна конфискаций, начали пока с концерна Флика. Не говоря уже о моральной стороне дела, о грубом ущемлении прав собственности, с экономической точки зрения это похоже на признание полной своей беспомощности, и если в самом деле не будет создано центральное управление, то при восстановлении экономики они столкнутся с непреодолимыми трудностями. Да и земельная реформа кажется мне поспешной и сомнительной мерой.
Карл Реннбах кивнул.
— Па-а-нимаю! — сказал он. — И эта политика встречает там поддержку?
— Земельная реформа — определенно, — ответил Хольт. — Земельный голод всегда был велик. На фронте я знал одного фельдфебеля, он действительно дрался для того, чтобы обзавестись собственным хозяйством, и под конец считал, что его здорово надули. Таких очень много. А будет ли вообще популярна конфискация — покажет время. Я лично считаю это вполне возможным, к тому же предстоит референдум. — Я знаком, например, с одним мебельным фабрикантом, он, видимо, сохранит свое предприятие, так он рад-радешенек, что благодаря конфискациям избавится от конкурентов.
Карл Реннбах засмеялся хриплым, натужным смехом, похожим на приступ кашля.
— Представь же себе, как я был поражен, — продолжал Хольт, — когда услышал, едва приехав сюда, что союзники конфискуют все имущество «ИГ Фарбениндустри»! Неужто пример русских находит последователей? Не понимаю.
И снова Карл Реннбах засмеялся и, явно забавляясь, скосил глаза на Хольта.
— Ты этого не па-а-нимаешь, — сказал он. — Этого не-па-а-нимают и сами союзники. Но ведь в Потсдаме они порешили на чем-то, что именуется демократизацией германской экономики. А кто в Нюрнберге пытается нарушение международных договоров инкриминировать нам как заговор, тот не может так быстро отречься от своей подписи, хоть и кусает себе локти. — Допив наконец кофе, он отставил чашку и снова улегся в кресло. — А теперь, племянничек, скажи, как тебе здесь нравится? — спросил он.
