Однако следующий шаг она сделала в другом направлении. А именно – к зеркальцу. Невозможно ведь выходить к людям, не убедившись в том, что ты выглядишь наилучшим возможным образом. Ох! А где косметика, где все? Там, в Доме признаний, все это было с нею – в сумке, когда забирали – это ей позволили взять с собой. А тут? Зора медленно осмотрелась. Сумки не обнаружилось. Погоди, для паники еще нет оснований. Она может оказаться под этим ложем – или в шкафу. Заглянуть под койку она сейчас вряд ли рискнет: для этого мало нагнуться, придется опуститься на колени, а потом снова подниматься – для такой сложной операции она еще не созрела. Лучше сперва заглянуть в шкаф – а вдруг искомое окажется там? Вот это была бы удача.
И ей повезло: сумка действительно оказалась там. И все в ней было на месте – ну, если точнее – почти все. Не было денег, какой-то мелочи, какая там валялась: выходя, она обычно пользовалась коммиком при расчетах за покупки или услуги. Коммика тоже не было. И ключей от дома. Зато все остальное сохранилось – и косметичка в том числе.
Зеркало было тускловатым, да и освещение оставляло желать лучшего – однако что-то разглядеть в стекле все же было возможно. Зора строго, внимательно вглядывалась в свое отражение – взором пристрастного критика. А знаешь – ничего, после таких передряг можно было ожидать куда худшего. Наверное, сон помог – хотя и насильственный, неестественный, но все же сон есть сон – то, что лечит и консервирует. Цвет лица, правда, не такой, как хотелось бы – но это, может быть, вина освещения, уныло серого. Ну а с остальным мы уж как-нибудь справимся – тем более что и без макияжа Зора выглядела весьма привлекательной, а косметикой пользовалась просто по традиции – все пользуются, вот и она, незачем упускать даже самые ничтожные возможности что-то улучшить. Не для Рика, нет; он ее любил такой, какова она была от природы. Ох, Рик…
Она попыталась сразу же запереть мысль о Рике подальше и понадежнее: сейчас сожаления были ни к чему, и тоска могла принести лишь вред, и… и вообще. Думать надо о будущем.
Раскрыв косметичку, Зора стала медленно, вдумчиво накладывать макияж. Безобразие, конечно, что тут даже умывальника нет: перед этим следовало бы как следует помыться. Но нет – значит, нет. Поэтому макияж будет самым легким, утренним – хотя кто его знает, какое время суток сейчас стоит: в помещении – ни часов, ни окна, вообще ничего – внутренность бетонного куба вне времени и пространства.
