– Ну а что же было бы – не со мной, а с другой женщиной, попади она туда? А если ее сразу после приговора захотят казнить?
– Невозможно. Потому что приговор – любой – был бы еще обжалован, ее защищали бы хорошие адвокаты, – а мы свою операцию провели бы за считаные дни. И как только получили бы свое – немедленно освободили бы ее.
– Рогнед, я сомневаюсь.
– В чем, Сана?
– В том, что еще хочу любви с тобой.
– Это еще почему? Сана…
– Ты слишком жесток.
– Не с тобой же!
– И со мной. Но ты не понимаешь. Боюсь, и не поймешь.
– Ну так объясни, снизойди до моей непроходимой тупости.
– Если ты любишь меня… Молчи, я ведь сказала «если». То тем самым ты любишь всех женщин – то есть, конечно, тех, кто заслуживает этого имени, а не каждую, у кого щелка сам знаешь где. Всех, а я для тебя – соединение и олицетворение их всех. Такая любовь, кстати, способна нейтрализовать ваш блошиный инстинкт – прыгать с тела на тело. Потому что, обладая мною, ты уже обладаешь всеми, кто того заслуживает. Ну вот. А ты готов с легкой душой обречь на беды, даже на смерть кого попало, любую женщину, о которой точно знаешь, что она ни в чем не виновата. Как же я могу после этого…
– С чего ты взяла, что «с легкой душой»? – проворчал Рогнед.
– Да потому хотя бы, что тяжелой души у тебя и не бывает. Ты легкий человек. И скажу тебе вот что: подумай, Рогнед, и, может быть, постарайся меня разлюбить – пока я тебя окончательно не закогтила. Не хихикай, я серьезно и так откровенно, как никогда еще не говорила. Постарайся из самосохранения. Потому что когда все пойдет всерьез, я стану тебя воспитывать, чтобы сделать таким, какой мне нужен. И тебе придется тяжело. Даже очень. Но тогда ты от меня уже не ускользнешь. Сейчас еще, может быть, сумеешь.
– Запросто, – сказал Рогнед. – Ты, Сана, не очень-то себя переоценивай. Ты меня еще не взнуздала. Это тебе так кажется. Итак: ты все же хочешь идти на риск назло рассудку? Хотя, твою безопасность я в любом случае гарантирую.
– Да, хочу, – вызывающе ответила она. – Тем более что любви нашей пришел конец…
– Постой, постой. Почему – конец? Я еще ничего такого не сказал, тут еще подумать надо. Дело не шуточное. Я только сказал, что могу от тебя освободиться, я ведь не говорил, что хочу этого!
– Разве? Странно, а мне показалось…
– Да глупости.
– Ну, в таком случае… Что там за шум?
– Сейчас узнаем. – Мастер нажал кнопку звонка. И через полминуты показавшегося в дверях соратника спросил:
