Это был отец, вне всякого сомнения. Он чуть погрузнел, чуть полысел, но оказался вполне узнаваемым. На нем были белые хлопковые брюки, легкая рубашка с расстегнутым воротником и свободный бежевый пиджак в мелкую клетку. На шее поблескивала не особенно толстая золотая цепочка, а на брючном ремне висел мобильный телефон в кожаном чехле. В целом Флоренский производил впечатление средней руки торговца, зашедшего расслабиться и проиграть пару сотен долларов, и уж никак не походил на хозяина казино. Юрка представлял себе его в строгом черном костюме, с бриллиантом в два карата на безымянном пальце, с холодным, равнодушным взглядом и неизменной сигарой в зубах.
Ничего подобного не было и в помине! Хозяин «Полярной звезды» Леонид Александрович Флоренский на вид ничем не отличался от обычного крепкого коммерсанта, каких и в Вологде пруд пруди. Где-то в глубине души Юрка даже был немного разочарован, подсознательно ему хотелось увидеть отца в образе этакого Майкла Корлеоне, неспешно шествующего мимо игровых столов в сопровождении двух мордатых амбалов в черных очках. А тут такой облом! Иные клиенты казино, как успел заметить со своего наблюдательного пункта Юрка, смотрелись не в пример круче его папаши.
Господин Флоренский подошел к столику.
Ну вот и свиделись. Мать твою…
Не поднимая глаз, Леонид Александрович выдвинул стул, сел, вытащил из кармана и бросил на бархат скатерти пачку «Мальборо» и зажигалку, прикурил, жадно вдохнул дым и лишь затем, подперев ладонью гладко выбритый раздвоенный подбородок, посмотрел сыну в глаза долгим взглядом. Пару раз Юре казалось, что отец хочет заговорить, но тот лишь на мгновение приоткрывал рот, набирая в легкие воздух, и продолжал молча разглядывать его.
Тогда Юрка первым нарушил тишину и, уставившись на мерцающий огонек свечи, тихо проговорил:
– Ну здравствуй, что ли… отец, – и тут же поразился, как робко и придушенно прозвучал его обычно твердый и уверенный голос. – А ты совсем не изменился, такой же, как на снимке двадцатилетней давности. Я бы тебя в толпе узнал.
– Здравствуй, парень, – выдохнул наконец Флоренский. Бросив сигарету в пепельницу, он, сопя, медленно провел ладонями по лицу, словно смывая остатки затянувшегося сна. А может, сбрасывая с себя наваждение. – Ты очень похож на Надю… на свою мать, – прошептал, медленно отнимая ладони от лица, коммерсант. – Прости ради бога, что спрашиваю об этом, но… когда ты родился? Месяц, день? – Флоренский замолчал, напряженно ожидая ответа и не спуская с сына изучающего взгляда.
