– Подождите, каково решат в британском Адмиралтействе. Пока англичане обходятся углем, нам не следует забегать перед ними зайцем, ибо в Лондоне, наверное лучше нас знают, какое топливо выгоднее для топок… Уголь хорош хотя бы тем, что не воняет!
* * *
Витте не видел особого греха в том, что иностранный капитал ломится в русские двери, давно переставшие быть нерасторжимыми, чтобы, насытившись самому, насытить и русскую копилку, сильно оскудевшую. Министр был убежден, что времена «закрытых дверей» канули в Лету, а мир будущего сделается общим рынком, независимо от того, какой валютой станут бренчать торговцы и покупатели.
Адольф Юльевич Ротштейн, глава Международного коммерческого банка в Петербурге, известил министра, что берлинский банкир Мендельсон дружески расположен к нему. Это было важно для Витте, который подумывал о государственном займе.
– Мендельсону можно верить? – спросил он.
Ротштейн, почувствовав доверительность в разговоре с министром, откинул фалды фрака и присел на диван.
– Вполне, – отвечал он. – Как не верить человеку, в доме которого черную икру едят столовыми ложками, но при этом услаждаются игрой на виолончели Пабло Сарасате.
– Это ерунда! – отвечал Витте без тени улыбки. – Вы судите по немецким меркам. Между тем я сам видел на Волге, как эту же икру пожирали наши грузчики, заменяя при этом виолончель игрой на гармошке… У вас ко мне дело?
В столице давно поговаривали, что Ротштейн является в Петербурге тайным агентом Ротшильдов (только, в отличие от Скальковского, не берет взяток на Фуфу, Марго, Манон и прочих). Как и следовало ожидать, он завел разговор о Ротшильдах, отводя самих Ротшильдов в удобную тень.
– Ноэль Бардак, – назвал он имя парижского банкира, – просил вас принять Жюля Арона, желающего высказать с глазу на глаз то, с чем сам Ротшильд не смел бы вас тревожить…
Витте любезно принял Жюля Арона, который высказал ему недовольство по поводу того, что русские газеты в появлении Ротшильда на Кавказе усматривают «еврейские козни», совсем не думая о том, какой колоссальный доход приносят Ротшильды таможням России при вывозке керосина через порт Батум. Витте внимательно слушал.
– На Рю-Лафит уже привыкли к подобным инсинуациям, но все-таки я прошу вашего авторитетного вмешательства, чтобы русские писатели прекратили травлю нашей компании.
Сергей Юльевич пожаловался Арону, что его положение сложное. Он еще не освоился в кресле министра, а газеты уже подвергают его критике, считая, что в делах о бакинской нефти он отдает свое предпочтение не Манташевым или Тагиевым, а семейству парижских Ротшильдов. Витте обещал дать в печати «опровержение грязных слухов», и тогда же Арон доложил Альфонсу Ротшильду, что он остался «в восторге от полученных (от министра) ответов, потому что они вполне соответствуют нашим взглядам…».
