Заглянем, читатель, в «проклятое прошлое», когда из наших предков еще не вывелись «родимые пятна капитализма», а заодно уж прослушаем диалог мастеров художественного слова в общественном исполнении. Первый вопрос звучал бы весьма современно:
– Скажите, братцы, а чего это мы все пьем и пьем?
– Чтобы время даром не пропадало.
– Да вить денег-то небось жалко.
– А коли жалеешь, так и не пей.
– Золотые твои слова, Степан Иваныч, за энту вот мудрость мы тебе ишо нальем до краев, чтобы ты не заколдобился.
– Не! Ему наливать не надобно, лучше меня угостите.
– Эва! А тебя-то за што?
– Потому как я ишо соображаю… ума не потерял!
Пили наши деды с умом, умели пить и без ума. Но при этом за сердце не хватались и не посылали домашних в аптеку за нитроглицерином. Между тем нитроглицерин, как это ни странно, вполне отвечает теме нашего героического повествования. Во всяком случае, бакинская нефть родственна аптечным таблеткам для сердечников.
* * *
Нефть в ее сыром виде, жирная, черная и грязная, уже не продается в наших аптеках, зато всегда можно купить нитроглицерин, расширяющий сердечные сосуды. В странном сочетании нефти с глицерином первое, что подсказывает память, так это фамилию: Нобель. Знающие эту семейку добавят сюда – динамит, а из оглушительных взрывов динамита родились и знаменитые Нобелевские премии…
Перейдем к делу. Нобели произошли из шведской общины крестьян «Нобель», – отсюда и фамилия. Первым в Россию приехал очень талантливый инженер Эммануил Нобель (1801–1872), его мастерская в Петербурге позже разрослась в механический завод, который потом обрел всемирную славу под названием «Русский дизель». У инженера было три сына: Роберт (1829–1896), Людвиг (1831–1888) и Альфред (1833–1896). Отец не делал из детей белоручек, а уроки его морали были жестоки.
– Вы должны помнить, – внушал он сыновьям, – что, пока вы изобретете замок, где-то уже сидит вор, изобретая к нему отмычки. Так будьте скрытны. Не доверяйтесь никому…
Отец трудился над взрывчаткой. Жизнь мальчиков проходила в грохоте взрывов, в звоне вылетающих из окон стекол, они привыкли видеть руки отца, опаленными жаром и кислотами. Нобелям не раз приходилось выслушивать ругань соседей:
– Если вам жизнь не дорога, так – мое почтение! Только оставьте свои безобразия, иначе городового позовем. Вот он вас в протокол впихачит, там будете знать, почем фунт лиха…
Нобели хорошо освоили русский язык, а Россию считали своей второй родиной. В период Крымской кампании Нобель-отец налаживал производство морских мин, которыми Балтийский флот ограждал подступы к русской столице. Правда, у него не все ладилось с начинкою мин порохами, почему он завел дружбу с русскими химиками – Николаем Зининым, Василием Петрушевским (тогда еще поручиком артиллерии), наконец, другом семьи Нобелей стал ученый полковник Петр Александрович Бильдерлинг, знающий оружейник-изобретатель, будущий генерал артиллерии.
