— А теперь ты подарил нам целую неделю рая, — запрокинув голову к небу, Ева улыбалась. Мягко и немного печально — совершенно не так, как улыбалась залу, балансируя на лезвие проволоки среди голографических облаков.
***
Ад стоял на границе воды и суши. Иногда до него дотягивалась сильная волна, обнимала лодыжки, тянула за собой — в море, вымывала из-под ног песок. Ад терял равновесие, с усмешкой вспоминая зыбкую опору проволоки — и не отступал ни на шаг. Море сердито шипело.
— Ты точно решил остаться, Бим-Бом?
— Вы с Евой тоже могли бы…
— Что? — Ад покачнулся, увяз пяткой в мокром песке; рассердился и уселся рядом с Бим-Бомом. — Что — могли бы? — переспросил он. — Наняться здесь прислугой?
Он поморщился, пытаясь представить легконогую Еву, каждый шаг которой казался началом танца, — горничной, застилающей постели в бунгало.
— Необязательно. Здесь недалеко колония, вроде как энтузиасты. Изучают драконов, охраняют от браконьеров, восстанавливают растения на месте заброшенных шахт. Если они согласились принять меня, то молодые и сильные…
— Мы уже подписали контракт на этот сезон. Я ведь говорил.
— Так глупо, мальчик… — Бим-Бом зачерпнул песка; посмотрел, как между пальцами выскальзывают песчинки. — Так…
— Что глупо? — разозлился Ад.
— Знаешь, только человек умеет строить клетки. Так глупо, что в первую очередь, он запирает в эти клетки себя самого…
— Ты предлагаешь вот так, ни с того, ни с сего, разорвать контракт, заплатить неустойку, уйти из цирка — в никуда?! Это Ева с тобой говорила, да?
— …И самое скверное даже не то, что постепенно к клетками привыкают… а то, что начинают считать их своим домом… — Злость Ада неожиданно утихла под грустным взглядом Бим-Бома. — Раньше ты был совсем другим, мальчик… Знаешь, ты заплакал, когда впервые увидел, как бьют хлыстом новичка-дракона. Не потому, что испугался, а потому что пожалел зверя. Я виноват, что позволил отдать тебя в этот номер… И Еву… Тогда мне казалось, что я ничего не могу сделать… И теперь, видно, тоже — ничего не могу…
— Думаешь, Ева несчастлива со мной? — помолчав, хрипло спросил Ад.
Бим-Бом вздохнул и отвел глаза.
Когда Ад поднялся, Бим-Бом ухватил его за руку.
— Пожалуйста, — попросил он непривычным умоляющим голосом: — пожалуйста, мальчик… если ты сам не хочешь или не можешь уйти… выпусти ее…
Ночь пахла волосами Евы, ее дыханием и кожей. Горечь и сладость; миндаль, гвоздика и душистый перец — драгоценные ароматы, которые теперь удается вдохнуть немногим счастливчикам. Когда старая Земля, многие тысячелетия старательно превращаемая в ад, умерла — вместе с ней умерли и многие земные растения, казалось уже прижившиеся на других планетах. Оставшиеся экземпляры стали диковинкой; а многие цветы и плоды — роскошью, доступной только богачам.
