— Не думаю, чтобы отец обо мне вообще думал, — скорбно заметил Антон.
— А это уже другая часть проблемы. Да, батя твой ведет себя, как полный мудак, хотя с другой стороны его можно понять — жену не любит, его тянет к другой женщине, тут ты за мать заступаешься — все это должно вызывать раздражение и досаду. Что мы и наблюдаем. Но это вовсе не значит, что ты ему безразличен, просто он не видит выхода из ситуации, а потому бесится. Пройдет время, и он будет искать с тобой общения, поверь мне. Тебе же теперь нужно взять себя в руки и постараться не возненавидеть родителя, потому что очень легко потерять близкого человека, и очень трудно потом его найти. Будь мудрее своих предков. А сейчас проваливай. Только не шатайся по улицам, а пиз… — Антон улыбнулся, — то есть иди домой и подумай над всем этим хорошенько. В любом случае, хоть это и неприятно, но не смертельно.
Некоторое время Антон сидел молча, затем шумно выдохнул, порывисто встал.
— Спасибо, Павел Витальевич, — сказал он.
— Давай только без этих соплей, — я поморщился, парень улыбнулся, и я подумал, что две улыбки подряд — это положительный знак.
В дверях Антон оглянулся и протянул мне руку, его рукопожатие было благодарным, а сам он выглядел бодрее. Я вытолкал его за дверь, вернулся на кухню, вылил в стакан остатки коньяка, и залпом выпил. Из головы не шла эта банальщина, бестолковая и глупая, как и все, что происходит между людьми, и я все больше раздражался от того, что не могу переключиться на что-то другое и спрашивал себя: «Нахрена мне это надо?», и ещё я думал, почему меня так бесит отец Антона, и, разумеется, знал ответ, — он вел себя так же, как вел бы себя я. Роман Горевский, отец Антона, — я ненавидел в нем самого себя.
На следующий день я, все такой же раздраженный и злой, отправился в контору Романа Горевского. Он числился каким-то замом по производству, или что-то типа того, имел отдельный кабинет и секретаршу. Охране я сказал, что прибыл из Сургута и имею срочные производственные вопросы, так что пропуск мне выписали без проблем. Третий этаж, по коридору налево. Я открыл дверь и уставился на секретаршу, довольно милую и совсем юную особу (уж не с ней ли наш папаша крутит шашни?):
— Горевский у себя?! — рявкнул я на девочку.
— Да, — испугано отозвалась она, — но он занят…
— Ты спишь с ним?! — с ещё большим нажимом выпалил я, секретарша в ужасе отшатнулась, а я распахнул дверь и уверенно проследовал в апартаменты «босса».
