Как бы то ни было, Картер сам признал, что раскапывал эту гробницу не единожды.
7. Горячий воздух из пролома
Картер писал: «Наконец мы увидели полностью расчищенную дверь. Дрожащими руками я проделал узкую щель в верхнем левом углу каменной кладки. За нею была пустота … Произвели пробу воздуха на пламя свечи, на предмет скопления опасных газов, а затем я немного расширил отверстие, просунул в него свечу и заглянул внутрь. Лорд Карнарвон, леди Эвелин Герберт и египтолог Келлендер стояли рядом и с волнением ждали моего приговора. Сначала я ничего не разглядел, потому что ПОТОК ГОРЯЧЕГО ВОЗДУХА ИЗ ГРОБНИЦЫ задувал свечу».
Попробуем понять, что означает это признание.
Невозможно представить, что гробницу запечатали, закачав туда горячий воздух под давлением. Причем так, что давление и температура сохранялись более 3000 лет.
Но тогда поток горячего воздуха из гробницы — это сквозняк.
Значит, гробница не была изолирована от внешнего воздействия. Где-то в ней было еще одно отверстие, через которое туда проникал горячий воздух пустыни.
Поэтому когда Картер пробил в двери дыру (вторую по сути), то совершенно естественно в лицо ударил поток горячего воздуха пустыни.
Чтобы в полной мере оценить важность этого факта, рассмотрим следующий пункт.
8. Васильки и страусовые перья
В одной из дальних комнат — так называемой сокровищнице, куда исследователи проникли в 1923 году уже после смерти лорда Карнарвона, стояло огромное количество ларцов с драгоценностями. В одном из них, открытом Картером, сверху лежал веер из страусовых перьев.
Вот как об этом вспоминал один из первооткрывателей Алан Гардинер:
«Когда я увидел их впервые, они были свежи и совершенны и произвели на меня такое глубокое впечатление, какого я не испытывал и, наверное, уже не испытаю никогда».
Далее сообщается, что через несколько дней перья вдруг начали быстро ссыхаться и их едва успели законсервировать.
Аналогичная история произошла с трогательным веночком из васильков, которые кто-то из скорбящих положил во время похорон на гроб Тутанхамона.
Сам Картер отозвался об этом так:
«Что, однако, среди этого ослепительного богатства производило наибольшее впечатление, — это хватающий за сердце веночек полевых цветов, который положила на крышку гроба молодая вдова. Весь царственный блеск, вся царская пышность бледнели перед скромными, поблекшими цветами, которые сохранили еще следы своих давних свежих красок. Они красноречиво напоминали нам, насколько мимолетным мгновением являются тысячелетия».
