— Вино вину рознь, — неожиданно подал голос тощий юнец в каком-то странном наряде со свисающей там и сям бахромой. — В хорошем вине, может, и жизнь. А вот я однажды выпил такого, что меня чуть наизнанку не вывернуло!
Гости вновь рассмеялись.
— Ты, молокосос, просто пить не умеешь, — усмехнулся плечистый верзила, ковыряя в зубах серебряной зубочисткой. — Так что, если соберешься снова показать нам свои кишки, то лучше заранее выйди во двор.
— Сам иди, Нергалово отродье! — обидевшись, крикнул юнец и покраснел. — Это ты, вонючий боров, пить не умеешь, а я, если хочешь, на спор перепью любого!
— Нет уж, не надо! — давясь от смеха, воскликнул хозяин. — Что я потом с тобой, вывороченным наизнанку, буду делать? Я ведь не лекарь, чтобы собирать твою требуху и в нужном порядке запихивать тебе в пасть!
Юнец побагровел, но сдержался, не решаясь затевать перебранку с хозяином дома. Метнув злобный взгляд на обладателя серебряной зубочистки, он залпом осушил свой кубок и, гордо выпятив подбородок, уставился в замысловатый рисунок ковра, висевшего на стене.
Корхас же, вновь призвав всех налечь на вино, неожиданно выскочил из-за стола и стремительно бросился к двери. Конан удивленно посмотрел ему вслед и решил, на всякий случай, проверить на месте ли его кинжал. Бросив взгляд на гостей, киммериец увидел, что они тоже ничего не понимают. Он собрался было встать из-за стола и посмотреть, что там произошло, но тут Корхас вернулся и с блаженной улыбкой влил себе в глотку очередную порцию вина.
— Живот прихватило, — охотно пояснил он притихшим гостям. — Да так, что думал — не добегу! Если у кого тоже в брюхе волнение намечается, так не стесняйтесь — эка невидаль! Во дворе места всем хватит. Удерживаться от этого дела не стоит — видит Митра, нет муки хуже!
— Это точно! — радостно подхватил тему розовощекий крепыш. — Вот мне однажды пришлось терпеть на приеме у самого немедийского короля — выйти-то нельзя, а прием все никак не кончался. Так я весь пятнами пошел. А уж какие ветры при этом пускал — придворные дамы в обморок падали!
— Что ты врешь, воронья падаль! — неожиданно рявкнул дюжий детина с окладистой всклокоченной бородой, сидевший рядом с Конаном. — С каких это пор тебя, бородавку на заднице Нергала, стали пускать в королевский дворец? Небось пережрал в каком-нибудь кабаке и пускал свои ветры в нос местным шлюхам! То-то они, должно быть, потешались!
— Ах ты, волосатая репа! — задохнувшись от возмущения, заорал розовощекий. — Если тебя никогда дальше отхожего места не пускали, то не меряй по себе других! Да я с тобой и там рядом бы сидеть не стал, тем более тут, за одним столом! — С этими словами он вскочил, выхватив из-за пояса кинжал.
