Унтер-офицер любил торжественные фразы, но от этой торжественности у титулярного советника Чебутыкина захватило дух - он хотел что-то сказать, но не смог и только подумал: "Господи, ну и день... Господи, и какой же это удивительно проклятый день!"
4. В землянке, занесенной снегом
Пробежав на лыжах верст пять, Лбов остановился. Он вытер рукавицей взмокший лоб и сел на сваленное и заметенное снегом дерево. Было почти совсем темно, снег стал матовым, а деревья слились в одну крепкую, черную тень. Лбов посмотрел на сумку, хотел открыть ее, но сумка была заперта, он вынул нож, собираясь ее надрезать, но раздумал, потому что в темноте можно было выронить что-либо или растерять ее содержимое потом по дороге.
"Здорово, - подумал он и вынул из кармана револьвер, захваченный у убитого стражника. - Смит, - решил он, - ну и то ладно, пригодится". Он повернул несколько раз барабан, положил револьвер обратно, встал на лыжи и поехал дальше. В темноте ветки хлестали по лицу, и голову часто обсыпало мелкой снежной пылью, падающей со встряхиваемых кустов.
Часа через полтора он добрался до такой гущи, что огонек землянки вынырнул вдруг - только перед самыми глазами.
Стольников был дома, он выскочил на двор и крикнул удивленно:
- Сашка! Откуда тебя в этакое время? Я думал, ты в Мотовилихе заночуешь.
- Было дело, - коротко ответил Лбов и, подходя к сеням, спросил: - А у нас кто еще?
- Двое из наших, Степан Бекмяшев и потом еще один - Федор.
- Что за Федор? - с удивлением спросил Лбов и наморщил лоб. Он был осторожен и не любил, когда к нему приходили новые незнакомые люди.
- Свой человек, заходи скорей, узнаешь.
Лбов вошел, не здороваясь, сел на лавку и, показывая пальцем на нового человека, спросил прямо у Степана:
- Он кто?
- Из питерской боевой организации, - не менее прямо ответил Степан, да ты не думай ничего, шальная голова, мы ручаемся.
- Я не думаю, - проговорил Лбов и, повернувшись к Федору, сказал коротко: - Ну, говори!
Питерский товарищ с любопытством посмотрел на Лбова.
- К тебе скоро приедут еще четыре человека.
- Зачем они мне? - И Лбов мотнул головой.
- Как зачем, вместе лучше! У вас будет тогда настоящая боевая группа...
- Группа, - повторил Лбов и задумался, точно само это слово внушало ему некоторое подозрение. - Как ты сказал - боевая группа? А кто в ней будет?
- Два анархиста, один эсер и один социал-демократ.
- Я не про то спрашиваю, я спрашиваю: ребята надежные?
