Кремлёвский летчик | страница 14
На суде М. Руст много говорил о стремлении выполнить «миссию мира», способствовать своим полетом разоружению, укреплению международного сотрудничества. Он отрицал факт хулиганского поведения. Но крайне неубедительными выглядели его доводы на фоне фактов, заключений штурманско-навигационной экспертизы. Нарушив целый ряд положений Чикагской конвенции 1944 года, подписанной 157 государствами, в том числе СССР и ФРГ, и Воздушного кодекса СССР, он ведь угрожал тому самому делу мира и разрядки, о котором на словах печется.
— Представим, что могло произойти в любой из вполне реальных ситуаций — если бы самолет Руста потерпел аварию или в полном соответствии с существующими правилами был сбит (но все-таки не был — а почему? — В.А.). Безусловно, даже при самых оптимальных подходах это отнюдь не способствовало бы развитию отношений между СССР и ФРГ, оздоровлению международного климата. Сознает ли Руст ответственность за свои действия? — очень характерно это мнение, которым поделился со мной известный кинорежиссер Элем Климов, присутствовавший на судебном процессе. Он и многие другие мои собеседники подчеркивали несоответствие декларируемых Рустом целей и средств, которыми он воспользовался, относили действия подсудимого к стремлению прославиться особым способом, возвысить свое «я». Об этом же говорит и зачитывание на суде свидетельство случайно (? — В.А.) оказавшегося у места посадки немецкого туриста Гюнтера Райхеля: ему Руст заявил, что полет совершен шутки ради.
Матиас Руст, отвечая на вопрос участников процесса, заявил, что никогда и никаким образом не участвовал в антивоенном движении, не пытался осуществить «миссию мира» легальными средствами, законным путем. И это тоже заставляет усомниться в миротворческом характере его намерений.
Отмечали мои собеседники, в том числе и зарубежные, ту обстановку максимальной объективности (??? — В.А.), благожелательности (а вот это уж точно!!! — В.А.), в которой проходили судебные заседания. На них было разрешено присутствовать матери М. Руста, хотя она и выступала в качестве свидетеля, а, стало быть, не должны была находиться в зале (умри, Муладжанов, лучше не скажешь! — В.А.). Такое же исключение было сделано и для несовершеннолетнего брата подсудимого (почему, также никем внятных объяснений дано не было! — В.А.). А после оглашения приговора М. Русту была предоставлена возможность побеседовать с родными (тогда-то автор данных строк и услышал обращенные «кремлевским летчиком» к матери слова о продаже воспоминаний о «звездном полете» издательству «Штерн» — В.А.).
