Лицо Квазима подергивалось. Оно еще болело, но, судя по результатам, хирургия в Новом Орлеане добилась значительных успехов. Швов во рту было совсем мало. Они хорошо удерживали кожу хобгоблина в тех местах, где его клыки удалил теперь уже покойный хирург. На глазах у Квазима были контактные линзы, и теперь радужные оболочки имели неприятный темно-серый оттенок, похожий на дым сгорающих шин. Хобгоблин научился закручивать язык вверх так, чтобы его не было видно, когда он говорил. Квазим выглядел вполне респектабельным человеком, несмотря на бледность, из-за которой он походил на обитателя притона наркоманов. Можно было предположить, что этот чрезвычайно мускулистый человек попал в ужасную катастрофу, а потом пролежал в больнице несколько месяцев и выздоравливал, не выходя из помещения.
Тем не менее рождественские толпы всегда расступались при виде Квазима. Несмотря на яркую сумку для покупок из магазина «Вишни в изобилии», которую он держал теперь уже в пятипалой руке, эти глупые овцы словно чувствовали, что на самом деле он не был одним из них. Служащий магазина фруктов от страха совершенно потерял дар речи, увидев настоящее лицо Квазима. Вероятно, этому юноше придется после работы сдать униформу в химчистку. Произошло случайное разоблачение — мгновение необычной проницательности со стороны молодого человека и редкий случай неосторожности со стороны Квазима. Юноша посмотрел в его глаза и увидел настоящего монстра, таившегося за цветными пластиковыми линзами. Еще одно неудобство, хотя неплохо было осознавать, что он может вызвать панический ужас в человеческом сердце, даже не прилагая усилий. Еще настанет время, когда он сможет использовать этот страх. Однако юноша мог рассказать кому-то о своем открытии, поэтому необходимо было замести следы — Квазиму не хотелось, чтобы этим делом занялась полиция. Тогда все стали бы излишне бдительными из-за страха.
Страх… Он может быть полезен, но в человеческой цивилизации его применяют слишком часто. Квазим встречал политиков, регулярно использовавших власть страха, чтобы превращать людей в безликую массу, которую они вынуждали сделать важный выбор, якобы выгодный обществу, а на самом деле — кругам, чьи интересы представлял этот политик.
