Военная тайна | страница 4



"Ну да... все старое: "Расстрел рабочей демонстрации в Австрии", "Забастовка марсельских докеров". - Она перевернула страничку и прищурилась. - И вот это... Это тоже уже прошлое". Перед ней лежала фотография, обведенная черной траурной каемкой: это была румынская, вернее, молдавская еврейка-комсомолка Марица Маргулис. Присужденная к пяти годам каторги, она бежала, но через год была вновь схвачена и убита в суровых башнях кишиневской тюрьмы.

Смуглое лицо с мягкими, не очень правильными чертами. Густые, немного растрепанные косы и глядящие в упор яркие, спокойные глаза.

Вот такой, вероятно, и стояла она; так, вероятно, и глядела она, когда привели ее для первого допроса к блестящим жандармским офицерам или следователям беспощадной сигуранцы.

...Марица Маргулис.

Натка закрыла журнал и положила его на прежнее место.

Погода менялась. Дул ветер, и с горизонта надвигались стремительные, тяжелые облака. Натка долго смотрела, как они сходятся, чернеют, потом движутся вместе и в то же время как бы скользят одно сквозь другое, упрямо собираясь в грозовые тучи.

Близилась непогода, и официанты поспешно задвигали тяжелые запылившиеся окна.

Поезд круто затормозил перед небольшой станцией. В вагон вошли еще двое: высокий, сероглазый, с крестообразным шрамом ниже левого виска, а с ним шестилетний белокурый мальчуган, но с глазами темными и веселыми.

- Сюда, - сказал мальчуган, указывая на свободный столик.

Он проворно взобрался на стул и, стоя на коленях, подвинул к себе стеклянную вазу.

- Папа... - попросил он, указывая пальцем на большое красное яблоко.

- Хорошо, но потом, - ответил отец.

- Ладно, потом, - согласился мальчуган и, взяв яблоко, положил его рядом с тарелкой.

Человек достал папиросу.

- Алька, - попросил он, - я забыл спички. Пойди принеси.

- Где? - спросил мальчуган и быстро соскочил со стула.

- В купе, на столике, а если нет на столике, то в кармане в пальто.

- То в кармане в пальто, - повторил мальчуган и направился к открытой двери вагона.

Человек в сером френче открыл газету, а Натка, которая с любопытством слушала весь этот короткий разговор, посмотрела на него искоса и неодобрительно.

Но вот за окном, подавая сигнал к отправлению, засвистел кондуктор. Человек во френче отложил газету и быстро вышел. Вернулись они уже вдвоем.

- Ты зачем приходил? Я бы и сам принес, - спросил мальчуган, опять забираясь коленями на сиденье стула.

- Я это знаю, - ответил отец. - Но я вспомнил, что позабыл другую газету.