«С 1930 до 1937 года я жила в доме писателей «Слово» в Харькове. Через своего мужа М. Йогансена я была знакома со многими литераторами. Как-то утром [пропуск в машинописи. - Б.-С.] г[ода] Днепровский, тяжело больной туберкулезом, позвал к себе своих товарищей. «Иди и ты, - сказал мне Йогансен, - Днепровский хочет рассказать что-то очень важное и интересное».
Затем, после описания наголо бритого и бледного Днепровского, следует то самое «очень важное и интересное»:
«Он рассказал, как во времена гражданской войны 1919 - 1920 гг. его, после перенесенного сыпного тифа мобилизовали в Красную Армию, и так как он был слабосильный, но «грамотный», поставили писарем в комендатуре той части, которая производила расправу с остатками неспособной уже к сопротивлению белой армии. Где-то на Дону, я забыла, где именно. Операции сводились к тому, что днем делали облаву, а ночью всех расстреливали из пулеметов. Вещи убитых командиры забирали себе. Однажды на рассвете, после очередной ночной расправы, в помещение, где дежурил Днепровский (спать он не мог из-за грома канонады и страшных криков), вошел начальник с двумя деревянными чемоданчиками в руках. Он передал их Днепровскому со словами: «Ты, Ваня, у нас литератор, понимаешь в литературе, прочитай и скажи, стоит ли чего-нибудь эта писанина». Рукопись произвела на Днепровского сильное впечатление: это была настоящая большая литература, но антисоветская. Об этом он сказал командиру, возвращая рукопись […] Фамилию того расстрелянного офицера Днепровский называл, но я ее забыла».
Такова первая часть сообщения Днепровского. За ней следует рассказ о мытарствах Днепровского - борца за правду:
«Через восемь лет, читая только что вышедший и сразу нашумевший «Тихий Дон», Днепровский был поражен, узнав в нем произведение, которое в дни гражданской войны командир давал ему для оценки».
Хранить в себе эту жуткую тайну писатель не смог и:
«После некоторых колебаний, Днепровский поехал в Москву. Сведения о Шолохове, которые он получил в тамошних литературных кругах, не противоречили наличию плагиата».
Отметим первую странность - Днепровский, в отличие от Аллы Йогансен, имя истинного автора помнил. Поэтому, окажись Шолохов даже не «маляром, грузчиком, конторщиком»,
____________________
*Письмо А. Гербурт-Йогансен опубликовано в журнале «Континент» (№ 44, 1985, с. 303 - 308); мы пользуемся ксерокопией машинного оригинала. В приводимых цитатах выправлена сильно украинизированная орфография подлинника («л i тераторами», «туберкульозом» и т. п.).
