Другое дело - очерки «На войне». Публиковавшиеся в сборниках товарищества «Знание» (№17 - 20, 1907 - 1908), они уже в феврале 1908 года вышли отдельным изданием и возбудили живейший интерес. В. Линд («Русская мысль», 1908, № 10) высоко оценил «правдивые воспоминания» Вересаева, рецензент «Русских ведомостей» (1908, 22 июля) особо отметил наполняющий очерки «внутренний ужас, который, увы, не исчез с войной». Безусловное восхищение книгой выразил критик журнала «Современный мир» Н. И. Иорданский, писавший, что Вересаев «сумел сделать из истории скитаний полевого госпиталя […] историю великого национального страдания» (1908, № 8).
Сравним с такой характеристикой очерков яростные жалобы доктора из «Тихого Дона»:
«Ведь вы подумайте, сотник: протряслись двести верст в скотских вагонах для того, чтобы слоняться тут без дела, в то время как на том участке, откуда мой лазарет перебросили, два дня шли кровопролитнейшие бои, осталась масса раненых, которым срочно нужна была наша помощь (доктор с злым сладострастием повторил «кровопролитнейшие бои», налегая на «р», прирыкивая). […] Сидят там мерзавцы и путают. Нет распорядительности, просто нет здравого ума. Помните Вересаева «Записки врача»? Вот-с! Повторяем в квадрате-с».
Сказанного доктором вполне достаточно, чтобы на место «Записок врача» с уверенностью поставить книгу «На войне».
И вот тут наступает самое интересное. Дело в том, что книга Вересаева не носила название «На войне», точнее - не только «На войне». Полное наименование книги было таким: В. Вересаев «На войне. З а п и с к и».
Из чего следует, что два интеллигентных собеседника, встретившихся в августе 1914-го на безымянном полустанке, не ошибались, называя «Записками» известную, неоднократно переиздававшуюся разоблачительную книгу о состоянии русской военной медицины. Они друг друга прекрасно понимали:
«Помните Вересаева «З а п и с к и»? Вот-с! Повторяем в квадрате-с. […] Проиграем войну, сотник! Японцам проиграли и не поумнели. Шапками закидаем, так что уж там…»
Расширением названия мы обязаны, скорее всего, придирчивому редактору. Для него Вересаев и «Записки врача» были синонимами**, а любые «Записки» рядом с именем Вересаева - только «Записками врача».
Шолохов, понятно, поправку принял - ему-то было все едино.
О степенях родства
В главе 2-й части 3-й (книга 1) воинская служба приводит казаков в Польшу:
«Искромсанная лезвиями чахлых лесков, лежала чужая, польская. […] Имение Радзивиллово находилось в четырех верстах от полустанка. […]
