* * *
Конан перебрался ветвью ниже, которая, как остров в волнах, утопала в сорной зелени. Едва он спустил ноги на ее поросшую мхом кору, как у него враз отбило желание окунаться в мир буйной травяной поросли. Шесть глубоких борозд в окружении содранного мха белели на поверхности ветви. Такие отметины могла оставить зверина, точившая о дерево когти. Причем, зверина шестипалая. Судя по расстоянию между бороздами – лапа у твари не меньше, чем с голову человеческого младенца. А если животина не ползает по деревьям и дотягивается до сука с земли, то и ростом, выходит, она удалась. Да, похоже, все в этих краях ростом удается, Нергал им в печень и в глазное яблоко…
Если после острова слепцов к киммерийцу и вернулась часть отнятого Белом мужества, то не настолько большая часть, чтобы, как бывало, безоглядно и бесстрашно вломиться в дремучие заросли неизвестного мира, населенные Кром ведает кем. Наверху вроде бы поспокойней, в конце концов, странствовать можно и по деревьям. Питаться, как и мыслилось, птахами да зверьками вроде того, что таращился из дупла, а если… Этот звук ему был привычнее многих других. Даже привычнее звона наполненных кубков и женского шепота. Этот звук ни с каким другим он спутать не мог: гневное гудение отпущенной тетивы, переходящее в торжествующий свист летящей стрелы.
Тело среагировало быстрее мысли, молниеносно ушло в сторону. Ноги соскользнули с влажного сука, но Конан удержал себя от падения, повиснув на канатах лиан. Оттолкнувшись от упругих и прочных «живых веревок», он вернул ступни на ветку. Присел, готовый в любой момент уйти от повторного выстрела. А что касаемо первой стрелы… Она вонзилась в дерево в двух локтях от того места, где прежде находился киммериец. Прямо скажем, подумал варвар, не шибко меткий стрелок выискался. Притом, что неизвестному ничто не мешало прицеливаться долго и тщательно. Притом, что Конан – отнюдь не самая мелкая из известных мишеней. Но где же спрятался этот косоглазый лучник?
– Эй, перекормыш! Назови себя! И не вздумай врать!
Выдавший себя голосом стрелок затаился справа, располагаясь несколько выше Конана. До его укрытия примерно три длины меча. Добраться туда возможно за два с половиной удара сердца. Подтянуться на лианах, качнувшись, закинуть себя на верхнюю ветвь, по ней один шаг, толчок – и прыжком вламываешься в клубок из мелких сучьев, откуда и донесся голос.
Голос был женский. Что пока ничего не значило – мало ли Конану встречалось чудовищ, говоривших женскими голосами, ангельскими, певучими, хрустально чистыми. Но когда обладательницы голосов вылезали на свет божий… Хорошо, если только пугали своим видом, а то ведь и норовили…
