– Да… – непонятно вздохнул Симур, – вера -
это мощь сильнее урагана, мора и черного колдовства… Ну, так что с тобой случилось на третью ночь, Конан?
– На третий холод мне не спалось. Я думал о том, кто является мной в Дзадишаре и что есть для него самое дорогое. И тут меня озарило: глаза! Конечно же, глаза, способность видеть для слепого есть наиболее ценное!
И теперь оставалось лишь найти себя в этом мире. Выбраться из ловушки…
Над головой простиралось не по-шадизарски малозвездное небо. Знакомые созвездия Конан или вовсе не находил, или они обнаруживались не там, где он привык отыскивать их, упираясь ногами в заморийскую землю. Ночь касалась тела варвара свежестью и прохладой. Совсем как в Киммерии. И уж точно не так, как в Заморе с ее душными, сухими ночами. И земля не заморийская…
Конану не спалось. В голове, как береговые камушки, тревожимые накатами прибоя, ворочались мысли. Сплошь безрадостные. Ну, что может быть самым ценным для его двойника в этом мире? Допустим, глаза, способность видеть. И как быть? Он что же, должен отнять у него этот дар, которого двойник и так лишен? Выколоть ему эти самые гнилогнои, что ли? Бессмыслица…
Нет бесшумно открывающихся дверей, даже среди хорошо смазанных. И если твой слух обострен, а дело происходит беззвучной ночью…
Киммериец приподнялся, прожигая взглядом темноту. Кому это не спится помимо него? Темный силуэт в ночной темноте уверенно продвигался от двери в ограде к клетке с единственными в этой тюрьме заключенными. Походка-то не слепца…
И не мужчины, определил варвар незадолго до того, как увидел, кто это к нему пожаловал.
– Иди сюда, иноплеменник, – тихо позвала «богиня», остановившаяся у входа в клетку.
Конан безмолвно встал, подошел. «Ее, кажется, именовали Иштар. Да, точно ее», – припомнил северянин, разглядев пришедшую.
– Повернись спиной, протяни мне руки.
Конан безропотно выполнил приказание женщины. И почувствовал, как запястья ему ловко оплели тонкой бечевкой.
Иштар просунула сквозь прутья решетки свои ручки, изяществу которых она выслушала немало комплиментов от тех, кто их видел, и быстро управилась с веревкой. Отомкнув замок, выпустила чужеземца из клетки и завязала ему глаза.
Конан был уверен, что Везунчик проснулся, хотя со стороны сокамерника не раздалось ни вздоха, ни шороха.
– Иди! – приказала Конану женщина. – Сначала прямо.
Что ж оставалось северянину кроме подчинения?..
– Направо.
Спустя некоторое время:
