Так что и нечего думать состязаться в прятках и стрельбе. А что же делать? Оставалось одно – спасаться. А спасение можно отыскать лишь на нижних ветвях. Быть может, близость Нижнего мира с его славой и его Варрахами испугает погоню. К тому же, там внизу есть возможность затаиться, укрыться среди ветвей, в надежде, что в полутьме их не найдут.
Завершив раздумья, Конан покрепче обхватил бесчувственную Апрею и продолжил спуск. Когда одна рука свободна, по деревьям ползать все-таки можно, – конечно, кое-как ползать, конечно, не так быстро, как хотелось бы. Лишь бы не промахнуться ногой, лишь бы не поскользнуться или не схватиться за сухую или надорванную лиану.
И киммериец сосредоточился как раз на этом. Потому что сверзись он с какой-нибудь ветки, тогда, если не переломает себе кости, то наверняка превратится в легкую добычу для бородатых охотников, к тому же погубит вместе с собой и лесную лучницу.
На царапины, оставляемые сучьями и какими-то внезапными колючками, обращать внимания не приходилось, равно как и на звуки погони. Конан не оглядывался и вообще перестал думать о преследователях. Чего о них думать, догонят так догонят! Однако те сами напомнили о себе. Наугад и наудачу пущенная стрела чуть было свою удачу не отыскала. Стрела прошла в локте от варвара и унеслась в листву.
– Нергалова жизнь… – вырвалось у киммерийца.
Стрела подстегнула бег Конана по ветвям. Значит, погоня рядом и нет смысла слишком осторожничать. Наоборот, придется отчаянно рисковать.
И Конан понесся. Захватывало дух, каждый миг он ждал, что вот-вот все закрутится-завертится в глазах, он закувыркается в зелено-коричневой мешанине, получая твердым по ребрам и голове, захлестываемый шелестом и хрустом. Он уже выбирал дорогу, если так можно назвать ненадежную округлую и осклизлую опору, не глазами, а чутьем, полагался на крепость и гибкость мышц, на цепкость пальцев. Да и на воровской опыт полагался Конан – не раз приходилась стремглав удирать от городской стражи с добычей за плечами, и тоже нельзя было спотыкаться, падать, останавливаться…
Ну наконец-то!
Наконец показалась трава. Вцепившись в лиану, Конан задержал себя на одной из нижних, самых нижних ветвей. Полумрак, гниловатый запах, острые верхушки стеблей. Вслушался. Преследователь (или преследователи) не думал пугаться близости Нижнего мира. Шорох, производимый погоней, надвигался, катился вниз, не ведая сомнений и испуга.
Затаиться в надежде, что не найдут? А если слух у них кошачий и расслышат дыхание, не говоря уже о неосторожном шевелении? Да и как тут не шелохнуться, скрючившись в неудобной позе на скользких, округлых, узких ветвях! И Апрея может в любой момент очнуться, вздохом или стоном невольно выдаст их обоих. Что остается? В траву. Только туда. Куда ж еще? Что точно напугает преследователей, так это их таинственный и страшный Нижний дом. Более не колеблясь, Конан начал спускаться по ветвям, которые со всех сторон окружали сочные стебли густой травы.
