— Несомненно, все это очень интересно, но я не вижу связи с приступом, который случился с вами в зале управления полетом «Гулливера».
— Именно это я и пытаюсь вам объяснить. Мое участие в эквадорском проекте заключалось в том, чтобы попытаться истолковать знаки на корпусе сферы, но, к сожалению, в этой части научных исследований мы продвинулись меньше всего. Практически невозможно расшифровать неизвестный алфавит, если не знаешь языка, к которому он относится. А в данном случае мы даже не могли представить образ мышления существ, построивших такой аппарат. Мы предполагали, что речь может идти 6 какой-нибудь идентификационной или предупреждающей надписи либо об инструкции по обслуживанию — словом, то, что обычно наносится на корпус наших кораблей. Но нам была неизвестна психология создателей шара, так что таинственные значки вполне могли оказаться, например, молитвой или кулинарным рецептом. Выдвигалось множество гипотез о предназначении сферы, и боюсь, что истинной могла оказаться самая дурацкая из них. Кажется, где-то в Швейцарии есть подземный центр, битком набитый компьютерами, которые до сих пор пытаются прочитать эту надпись… А меня подключили к проекту «Гулливер Фойл». Благодаря этому я оказался в нужном месте, когда станция сфотографировала эту штуку.
— Значит, все-таки я оказался прав, и ваш припадок был вызван именно этим открытием?.. Знаете, я не раз просматривал видеозапись того инцидента. Как вы, сидя в ярко освещенном зале, созерцаете «Гулливер» почти с отцовской гордостью. Потом начали поступать кадры с изображениями Харона, и вы замерли перед экраном контрольного монитора на добрых десять минут. Я сотни раз просматривал тот момент, когда выражение вашего лица вдруг резко меняется и вы нападаете на одного из техников, швыряя ему в лицо фарфоровую чашку, где, как мне сказали, был горячий чай. Вы кричали, что кто-то должен положить этому конец. Какая муха вас тогда укусила? Не откажите в любезности пояснить это хотя бы сейчас.
Мюллер с трудом выдержал прямой взгляд врача. Он ощутил себя ребенком, совершившим позорный поступок на глазах у всех. Виновато улыбаясь, он произнес:
— Значит, теперь мне придется объясняться не только с вами. Что стало с техником, на которого я набросился? — О, не беспокойтесь. Он пострадал скорее морально, чем физически. К тому же успех миссии «Гулливера» быстро заставил его забыть об этом инциденте. Но, скажите, что же вы разглядели на тех фотоснимках?
