— Сдавайся! — повторил я. — На что ты рассчитываешь? Все, конец. Сейчас прибегут на выстрелы пограничники.
— Убирайся отсюда! — исступленно кричал бандит. — Сейчас ты свое получишь.
Я молчал.
— А может, договоримся? — сказал он неожиданно мирным, вкрадчивым тоном. — Слышишь, пограничник?
— Сдавайся! — жестко сказал я. — Предупреждаю в последний раз.
В ответ опять автоматная очередь.
Пора было прекращать этот опасный поединок.
Я снял фуражку и высунул краешек ее из-за дерева. Бандит не замедлил открыть огонь. Я незаметно бросил простреленную фуражку — так, что она покатилась к пню, за которым укрывался мой враг. Но опытный и осторожный противник продолжал лежать в своем укрытии.
Я терпеливо ждал. Должен же он увериться в своей победе. И наконец, на какую-то долю секунды противник мой приподнял голову над пнем.
Точным выстрелом я сразил его наповал. Бандит выкатился из-за пня и лежал недвижимо.
Убедившись, что незнакомец мертв, я присел на пень, отер кровь, сочившуюся из ссадины на щеке. Неужели это тот самый главарь, из-за которого ранен, а может быть, и умер уже мой Ингус? Вот как свел меня с ним случай. А может, не случай?…
Теперь только я услышал, что к месту боя спешат — ломятся по чащобе люди. Это был отряд майора Кислова — увы, опять опоздавшего.
Как показал допрос задержанных, убитый мной неизвестный действительно был их главарем.
Исхудавший и грустный лежал Ингус. Я ухаживал за ним, не спал ночей, но рана его заживала медленно. Ветеринарный врач считал, что Ингус не сможет снова работать на границе. На душе у меня было тяжело, и дело не только в том, что лишался я своего незаменимого помощника. Я понимал, как буду без моего Ингуса одинок.
Пограничники за нас переживали и старались меня не тревожить. На границу я выходил редко.
Ингус терпеливо переносил страдания и порой так глядел на меня своими умными глазами, будто бы он, несмотря на боль и слабость, сочувствовал мне — что, вот, я из-за него мучаюсь, — мы на границу теперь не ходим, а как там без нас? То, что именно так понимал я взгляд Ингуса, говорю не для красного словца: я нисколько не стремлюсь своего четвероногого друга очеловечить. Ингус был воспитан как боевой пограничный пес, граница была всей нашей жизнью, и в таких условиях, постоянно находясь рядом, работая вместе со мной, Ингус умел чувствовать и понимать тоньше иных людей.
Не раз мне приходилось убедиться в том, что собаки наделены богатейшими дарованиями, и если их верно понять, в работе с этими удивительными животными можно добиться самых неожиданных результатов. Хоть это очень и очень непросто. Прежде чем применять известные приемы дрессировки, надо к собаке присмотреться, войти с ней в контакт. Это интересное, оригинальное существо. И общение с ней нужно строить разумно. Да, требовать надо, и строго требовать, но ни в коем случае нельзя животное бить. Вообще нельзя грубо с ним обращаться. Собака должна чувствовать доброе к себе отношение. Необходимо ее и похвалить, приласкать. Секрет здесь в том, что она должна трудиться не просто за кусочек сахара, но и стараясь что-то сделать для хозяина: из любви к нему, а не из страха быть наказанной за ошибку или непослушание.
