Глава II
«Князья твои — клятвопреступники и сообщники воров»[2]
Юноша с черными как смоль волосами, серыми глазами, обрамленными густыми ресницами, непринужденно восседал на низеньком походном стуле. Щит ромбической формы лежал у него на коленях лицевой стороной вниз, упираясь одним концом в край прикрытой бархатом кровати. Медленно и старательно молодой человек перебирал пальцами кожаный длинный шнур, обматывая им рукоятку щита.
Но мысли юноши были далеко отсюда. Он забыл о том, сколь тщательно и прихотливо выполнен рисунок на обороте его щита, не замечал Гвиннедского королевского льва, сияющего золотом на красном бархате, которым был обтянут его шатер. Не видел он и бесценного ковра келдишской работы под своими сапогами, покрытыми слоем дорожной пыли. Он забыл даже о своем мече, рукоять которого сверкала драгоценными камнями, хотя он был у него под рукой, чтобы можно было в любой момент выхватить оружие из кожаных ножен.
Молодой человек, что в одиночестве трудился над рукояткой щита в своем шатре в Дол Шайе, был не кто иной, как Келсон Халдейн, сын короля Бриона. Тот самый Келсон, что всего несколько месяцев назад, едва ему исполнилось четырнадцать, стал королем Гвиннеда, сеньором бессчетного числа герцогов и баронов.
Сейчас он томился в тревожном ожидании.
Келсон взглянул на вход в шатер и нахмурился. Полог над Входом был опущен, чтобы никто не нарушал покой короля, но сквозь щель пробивался довольно яркий свет, по-видимому, уже перевалило за полдень. Он слышал мерные шаги часовых, охраняющих шатер, слышал, как шелестят, трепеща на ветру, шелковые знамена, как фыркают и перебирают копытами боевые кони на привязи у ближайших деревьев, как позвякивает их сбруя. Келсон покорно вернулся к своему занятию и в напряженной тишине трудился еще несколько минут, пока снаружи не послышались торопливые шаги. Он выжидающе посмотрел в сторону входа: полог шатра откинулся и вошел молодой человек в доспехах и голубом плаще. Глаза короля засияли от радости.
— Дерри!
Тот, отвесив краткий поклон в ответ на восклицание Келсона, в несколько шагов пересек шатер и присел на край королевской кровати. Он был ненамного старше Келсона — ему только-только исполнилось двадцать, и его голубые глаза весело улыбались из-под гривы вьющихся каштановых волос. Он повертел в пальцах кожаный шнур, оценивающе разглядывая работу Келсона, и одобрительно кивнул.
— Я бы сделал это для вас, государь, — сказал Дерри укоризненно. — Чинить доспехи — не королевское дело.
