Хотя, что измениться, даже если они узнают? Он уже попытался несколько раз прочитать заклинание, но все его попытки окончились только лишь раскалывающей череп головной болью. На его шее висел маленький изумрудный амулет, вроде бы простое украшение, но оно было причиной его неудач. Всякий раз, когда он попытался сконцентрироваться на своем заклинании, его мысли путались, его виски пульсировали. Он не мог даже стряхнуть с себя амулет. Ночные эльфы об этом позаботились. У Краса был такой же, но от него, как казалось пленителям, не исходило никакой опасности. Ронин тоже заметил, что что-то шло не так каждый раз, когда его прежний наставник пытался помочь в битве. Крас слабее владел своей силой, чем Ронин, что не могло не тревожить.
— Мы выбрали не тот путь, — брюзжал их покрытый шрамами предводитель, которого, как услышал человек, звали Варо'тен. — Это не та дорога, которая нам нужна …
— Но мы шли в точности по нашим следам, мой капитан, — ответил один из воинов. — Мы не отклонялись…
— А вот это похоже на шпили Зин-Азшари? — огрызнулся Варо'тен. — Я вижу только проклятые деревья, Колтарий… и знаешь, что мне не нравится — дальше их еще больше! Так или иначе, несмотря на наши острые глаза и уже известную тропу, даже глупцу очевидно, что мы держим путь не туда!
— Нам надо вернуться? Вы можете исправить наше направление? — Ронин не мог видеть лицо капитана, но он легко представил себе его разочарованное выражение.
— Нет… нет… пока что…
В то время как Варо'тен не хотел сворачивать с выбранного пути, уже и сам волшебник начал беспокоиться о происходящем. С каждым шагом, уводящим их все глубже в густой высокий лес, он все яснее ощущал чье-то присутствие. Ничего подобного Ронин прежде не испытывал. До какой-то степени это напомнило ему то, как он чувствовал присутствие Краса всякий раз, когда волшебник-дракон связывался с ним, но это было сильнее… намного сильнее.
Но что?
— Солнце почти над нами, — пробормотал другой воин. Что Ронин понял точно, так это то, что его захватчикам не нравился дневной свет. Он ослаблял их. Они были созданиями магии — хотя поодиночке они не могли управлять большими ее количествами, — но их волшебство было связано с ночью. Если бы он только смог избавиться от амулета к тому времени, как поднимется солнце, тогда бы, думал Ронин, удача повернулась бы к нему лицом. Удостоверившись, что никто не смотрит, он осторожно покачал головой. Амулет болтался назад и вперед, но не соскальзывал. Наконец, Ронин начал бить его головой, надеясь отколоть от него кусочек. Он рисковал быть замеченным воинами, но этот шанс нельзя было упускать.
